ушами. У нее было несколько собак, но уже давно, ее последняя собака, Бильбо, умер
стариком, но она не смогла уже заменить его.
Как только водитель подъехал, Херб, швейцар, подошел к машине и открыл дверь.
- Хороший выдался день, мисс Янг? – вежливо спросил он.
Я позволила ему помочь мне выйти.
- Херб, это был худший день в жизни. Но ты все равно не поверишь, если я расскажу,
- сказала я, пожав его ладонь.
Посмеиваясь, Херь провел меня к золотым дверям отеля.
- Я поверю всему, что вы мне расскажете. Вы не из тех дамочек, которым не хватает
внимания.
Я рассмеялась.
- Ну, драма может и к тебе подкрасться, Херб. Я получила сегодня слишком много
внимания, больше, чем хотелось бы. А результат – убийственная мигрень и острое
желание шоколада. Хорошего вечера.
- И вам, мисс Янг. Надеюсь, вам станет лучше, - он окинул меня озадаченным
взглядом, прежде чем открыть дверь.
- Я тоже, - ответила я через плечо и вошла в отель.
«И зачем такой яркий свет?» Я прищурилась, чтобы уменьшить боль в глазах, и
прошла через лобби к личным лифтам, где стоял страж Стэн, и поднялась на пятьдесят
второй этаж.
В месте, где я жила, не было ничего скромного. Мои родители занимали целый этаж
и не скромничали с украшениями очень дорогими вещами – коврики были выбраны
известными декораторами, тщательно подобранные картины не только украшали
комнаты, но и показывали клиентам, как много у нас денег, а один только холодильник
был таким большим, что в нем можно было потеряться, и украшен как часть кабинета.
Исключением была только моя ванная. Только там я чувствовала себя уютно, сбросив
обувь и оставив ключи на столе.
Из дорогих покупок родителей я любила только одну вещь – подсвечник Чихули, что
стоял в столовой. Он был в каком-то плане хаотичным, что открывало другую сторону в
моей строгой жизни. Мягкий свет золотистых шаров, ленты с нарисованным
причудливым узором и крученые ракушки были диким, но красивым сочетанием, что
заставляло меня выходить за рамки себя, использовать тепло опыта, чтобы превращать
кучи песка в пустыне эмоций, какой была моя жизнь, в нечто ценное, как стекло Чихули.
Когда я вошла на кухню, то позвала:
- Марселла, ты здесь?
Но в ответ я слышала лишь затихающее эхо собственного голоса в этой пустой
гробнице дома. Выбрав прекрасно охлажденный диетический имбирный эль в
холодильнике, я направилась в свою комнату, свое убежище, что я называла ледяным
дворцом. Когда я вошла, я позволила сумке тяжело упасть на пол и склонилась, чтобы
расстегнуть ремешки сандалий.
Я любила свою комнату. Я украсила ее в кремовых, бежевых и бледно-розовых