Из состояния сонной апатии вывел непонятный звук, еле различимый на фоне непрекращающегося воя сирены. Идентифицировать его не удавалось, но почти сразу мне стало понятно, что он быстро приближается. И это могло быть только одно существо – Тогаюн, нашедший способ добраться до поверхности, опережая взрыв. Звук изменил тональность, и я, наконец, смог понять, что он из себя представлял. Диверсант приближался не Каре, только непостижимым образом разогнав его более чем в два раза от максимальной скорости.
Уже перестав чему-либо удивляться, по звуку я пытался определить, к какому из изолированных друг от друга входов направлялся Кар. К тому моменту, как он достиг лифтовых платформ, стало понятно, что он находится где-то с краю, в районе больших ворот. Каких именно, стало понятно, когда заработал один из больших крайних лифтов, начав опускать ограждение платформы.
С целью приблизиться к шлюзовой камере этих ворот как можно более скрытно, я повел оперативную группу снаружи пещеры. И хотя дорога в обход пещеры заняла значительно больше времени, к крайним воротам мы подоспели, когда лифт еще не закончил подъем. Заняв позицию в шлюзовой камере я приготовился встретиться, наконец, лицом к лицу с виновником стольких бед, выпавших сегодня на нашу долю. Но червячок сомнений, на которого в спешной замене позиции я не обратил внимания, стоило мне взять в прицел место, где должна появиться платформа, скребанул с особой силой.
Каким бы он не был неуязвимым, зная, что на шум лифта сбежится вся охрана, он должен понимать, что здесь ему прорваться не позволят. Это было настолько очевидно, что когда перед нашими глазами появилась платформа лифта с совершенно пустым Каром, я нисколько не удивился. И ставя точку в цепи моих рассуждений, с другой стороны входов послышался первый взрыв. Все оказалось настолько элементарно, что я просто не знал, как объяснить подобный промах.
Но, видимо, это уже вошло в привычку, хотя откуда я мог знать, во что он разряжает вторую кассету из ракетной установки. К тому же мои действия выглядели абсолютно логично, и добраться до места боя в максимально короткий срок можно было только по верхней платформе внутри пещеры. Похоже, моя ненависть к Тогаюну, и стремление во что бы ни стало свести с ним счеты, полностью разучили меня мыслить рационально. Как можно было забыть, что один раз он уже обрушал конструкцию платформы, и когда подобная картина открылась перед моими глазами на входе в сектор вторых ворот, моему бешенству не было предела.
Похоже, он уже покинул территорию пещеры, а нам еще предстояло вернуться, чтобы получить возможность попасть наружу через шлюз третьих ворот. Но демонстрировать свои эмоции перед подчиненными в мои правила не входило, к тому-же, как показали последние события, ненависть – плохой помощник. Окончательно отказаться от замысла броситься за диверсантом сломя голову, меня заставил вид двух бойцов охраны третьих ворот, вздумавших самостоятельно выяснить ситуацию, и попавших в засаду. Один остался жив, и сообщил, что следом за диверсантом отправилась группа из трех бойцов с четвертых ворот. Связавшись с ними, я приказал передвигаться, соблюдая все меры предосторожности, но останавливать не стал, не желая дать беглецу возможность оторваться.