Эгремонт, ахнув под забралом, пал на одно колено. Уорик ждал. Повременив, Томас молнией вскочил с земли и ударом снизу чуть не вышиб у противника щит, расщепив ему край. Ответный удар Уорика пришелся ему в то же место на боку, окончательно пробив пластины.
Эгремонт снова упал на колено, шумно, с сипом переводя дыхание. Во второй раз он поднялся уже со стоном, заметно покачиваясь и прикрывая бок рукой. Уорик рубанул его сбоку по шее. Томас Перси рухнул плашмя, лицом вниз, и шлем его вжался в траву. Лишь тогда взгляду Уорика открылась кожаная рукоятка кинжала, вонзенного меж спинными пластинами доспеха. Еще до поединка из Эгремонта каждую секунду струилась кровь, и он, безусловно, чувствовал, как вместе с ней из него уходят силы. Больше Эгремонт уже не поднялся, а шлем с него сорвал и откинул Эдуард Марч, обнажив безжизненное, меловое лицо в синяках.
Тогда Уорик огляделся, вбирая глазами брошенные мечи и наваленные всюду груды трупов. Сердце гулко стучало, и он тоже снял шлем. А подержав, высоко его подкинул, разразившись победным воплем. Мгновенно подхваченный сотнями кентских молодцов, этот оглушительный, по-звериному хриплый рев раскатился, казалось, на многие мили.
Уорик обернулся к Марчу с ощущением: что бы тот сейчас ни брякнул, настроение все равно не будет испорчено.
– Ну что, к королю? – с пониманием ловя этот взгляд, хохотнул Марч.
– Ну да, – кивнул Уорик. – К нему.
Оба разом повернулись туда, где возвышался королевский шатер.
Король Генрих, оказывается, все так и сидел в полумраке под своим пологом. Доспехи он каким-то образом снял, и теперь на нем поверх шоссов была лишь длинная черная котта. Не было и украшений, кроме ажурного королевского креста на золотой цепочке. Пригибаясь под пологом, Марч поразился мысли: и этот человек – монарх – все это время сиднем сидел в тишине, когда рядом гибли тысячи его подданных.
– Ваше величество? – подал голос Уорик.
Убедившись, что рядом нет ни стражи, ни даже слуг (разбежались решительно все), меч он убрал в ножны.
Генрих хмуро поднял голову.
– Вы меня убьете? – с гордой томностью спросил он. – Поднимете руку на государя? – Было видно, что его бьет дрожь. – Прольете монаршую кровь?
– Да надо бы, – делая шаг вперед, сказал Марч, а когда Уорик ухватил его за предплечье, гневно обернулся. Физически стряхнуть с себя руку Уорика он мог запросто.
Уорик с настойчивостью, тихо и быстро заговорил:
– Если король умрет здесь, то трон унаследует его сын Эдуард Ланкастерский. Малец, который любовью к нам пылать не будет.
Марч раздраженно хмыкнул, а у Уорика округлились глаза: в правой руке у молодого графа зловеще поблескивал кинжал.