Расслышали этот приказ и ратники неприятеля, тотчас усилив натиск. Йорк скрипнул зубами: кое-кто из них был в сине-желтых сюркотах. Люди Перси, пришедшие рассчитаться за всех своих утраченных хозяев. Своего коня Йорк направлял кругами – дюжина шагов и снова оборот, лицом к тем, кто напирал. Сколько отсюда до замка и в какой он вообще стороне, с уверенностью сказать было сложно. Каждый шаг давался с трудом – под рубящими взмахами дикоглазых орущих топорщиков, под хлесткими ударами мечей, что валили людей, как колосья при жатве. Отступая, солдаты Йорка запинались, падали, неловко поднимались и пытались создать стену из щитов, но при этом вынуждены были глядеть себе под ноги: нет ли там валежин или корневищ. А еще их невольно тянуло к середине, где была надежда спастись числом, но из-за этого редели фланги, и оставшиеся там безжалостно срезались. Как колосья при жатве.
На очередном круге Йорк заметил забрезживший впереди просвет и взмолился, чтобы это оказалась не просто лесная опушка. Перекрестившись, он громовым голосом приказал:
– Эй, все! Бежать и перестраиваться на том открытом месте!
Люди уже и без того перли туда; оставалось лишь поспевать впереди. Конь прыгал, подминая кусты, и наконец вынес седока под зимнее солнце и ветер. Йорк не ошибся. Впереди лежал Сандаловый замок, а на простор из лесного плена вырывались тысячи человек, спешно строясь на равнине в ряды. Многие, используя секунды передышки, пытались отдышаться, уперев руки в колени.
Ощущение чистого упругого ветра восстанавливало дух, и врага, понагнавшего страху в сумрачной чащобе, воинство Йорка встречало со злой решимостью. Грозный ор и поднятое оружие встречали неприятеля, которого дубрава словно извергала на равнину.
Первых ждала дружная оборона из линии щитов и колющих мечей, но враг высыпа́л все гуще и гуще, по-прежнему огибая с флангов даже уже скопившиеся силы Йорка; более того, норовя зайти с тыла. Йорк повернул своего коня на месте и разглядел косматое шотландское воинство: держа мечи у земли, эти варвары гибко напрыгивали, делая при этом мах и круша щиты и кольчуги его людей. Сердце в груди замерло, да так и осталось стоять: он увидел, как по флангам трусцой выбегают лучники под защитой сотен воинов, бдительно вставших впереди со щитами и мечами – не дотянешься, не посечешь.
Секунда-другая, и полетели стрелы. Котел битвы тяжело забурлил перед замком. Все люди Йорка сражались преданно, не щадя себя, но не было сил сломить напор все прущей и прущей из-под деревьев лавины, которая, казалось, лишь нарастала. Атакующих рубили сотнями, но их тут же сменяли другие – галдящие, напористые. Черными стаями сыпались с неба стрелы, срезая людей; те же, кто пытался защититься поднятыми щитами, становились уязвимы для вспарывающих ударов снизу.