Соответствующая реакция не заставила себя ждать.
– Естественно, – с открытым вызовом процедил Каллен, а на лице застыла надменная маска.
Целую минуту мы буравили друг друга сердитыми взглядами, затем я с тяжелым вздохом расправила плечи и, решив сесть, вырвалась из его объятий.
– Хочешь, чтобы я ушел?
– Нет, я сама уйду!
Под недоверчивым взглядом почерневших глаз я выбралась из постели и, не включая свет, стала на ощупь искать туфли.
– Позволь узнать, куда ты собираешься?
– К тебе домой, – отозвалась я, продолжая вслепую шарить по комнате.
Мгновенно поднявшись, Каллен встал рядом со мной.
– Вот твои туфли! А как доберешься?
– На пикапе поеду.
– Чарли наверняка разбудишь, – попробовал остановить меня Эдвард.
– Знаю, но меня все равно на несколько недель под домашний арест посадят. Терять нечего.
– Тебе – да. Чарли будет винить во всем меня.
– Если есть идеи получше, я с удовольствием выслушаю.
– Останься! – попросил Каллен без особой надежды.
– Ни за что! А вот ты располагайся поудобнее! – подначила я, удивляясь, как непринужденно прозвучала острота, и направилась к двери.
Эдвард опередил меня и загородил дорогу. Нахмурившись, я повернулась к окну. До земли не так уж далеко, да и перед домом почти везде трава.
– Ладно, – вздохнул парень, – я тебя донесу.
– Как хочешь, – пожала я плечами. – Но по-моему, тебе стоит вернуться домой.
– Стоит? Это еще почему?
– Потому что ты необыкновенно упрям и наверняка захочешь получить шанс озвучить свое мнение.
– Мнение о чем? – сквозь зубы процедил он.
– Решать будем вместе. Извини, но ты не центр мироздания. – В тот момент речь шла не о моем маленьком мирке. – Раз решил навлечь на нас гнев Вольтури только потому, что хочешь оставить меня смертной, думаю, твоя семья тоже имеет право участвовать в обсуждении.
– Обсуждении чего? – чеканя каждое слово, спросил Каллен.
– Моей смертности. Собираюсь выставить ее на голосование.
Глава двадцать четвертая
Голосование
Эдвард, конечно, рассердился. И все же, не сказав ни слова, он взял меня на руки, выпрыгнул из окна и по-кошачьи мягко приземлился на траву. Кстати, высота оказалась гораздо большей, чем я думала.
– Ладно, – недовольно процедил Каллен, – залезай!
Посадив меня за спину, Эдвард бросился бежать. Даже после долгой разлуки это казалось совершенно обычным и естественным. Наверное, от подобного отвыкнуть невозможно, так же как от катания на велосипеде.
Дыша спокойно и очень ровно, Каллен бежал по безмолвному темному лесу, мимо проносились размытые силуэты деревьев, и лишь ласкающий лицо ветер выдавал истинную скорость движения. Влажный лесной воздух не жег глаза, как ветер на площади Вольтерры, а, наоборот, успокаивал. Вместо ослепительного солнцепека – ночная мгла; подобно толстому одеялу, под которым я играла в детстве, она защищала и утешала.