– Правда?
Эдвард кивнул, слегка ободренный тем, как я радуюсь таким мелочам.
– Мне кажется… – медленно начала я. – Не уверена, но похоже… Похоже, я чувствовала это с самого начала.
– Что чувствовала?
Хотелось только одного: чтобы из любимых глаз исчезла боль. Когда я заговорила, мои слова прозвучали даже спокойнее, чем я рассчитывала.
– Какой-то частью души, возможно подсозна нием, я все это время верила: моя судьба тебе небез различна. Наверное, поэтому и слышала голоса.
На секунду воцарилась мертвая тишина, а потом Каллен без всякого интереса спросил:
– Что за голоса?
– На самом деле только один, твой. Долго рассказывать… – Наткнувшись на настороженный взгляд, я тут же пожалела о том, что завела этот разговор. Вдруг Эдвард, как и все остальные, решит, что я сумасшедшая? Вдруг они правы?
– Я никуда не спешу, – как-то напряженно проговорил Каллен.
– История довольно жалкая…
Он ждал.
– Помнишь, Элис рассказывала про экстремальный спорт?
– Да, ты ради удовольствия спрыгнула со скалы, – бесцветной скороговоркой проговорил Эдвард.
– М-м, точно… А чуть раньше на мотоциклах…
– На мотоциклах? – переспросил он, и я, хорошо его зная, почувствовала: за внешним спокойствием что-то зреет.
– Кажется, про это я твоей сестре не рассказывала.
– По-моему, нет.
– Мне чудилось: когда совершаю что-то глупое или опасное… воспоминания о тебе будто оживают, – призналась я, чувствуя себя настоящей душевнобольной. – Представляла, как ты злишься, и твой голос звучал словно вблизи… Вообще-то я старалась о тебе не думать, но те игры боли не причиняли, наоборот, ты будто пытался защитить меня от страданий. Думаю, голос казался таким… настоящим, потому что в глубине души я ни секунды не сомневалась: твоя любовь не угасла.
И снова в моих словах звучала убежденность. Или правота… Что-то, таящееся в закоулках души, подсказывало: я не ошибаюсь.
– Ты… рисковала жизнью… чтобы услышать?.. – придушенным голосом начал Эдвард.
– Ш-ш-ш! – перебила я. – Подожди, меня осенило.
Вспомнился вечер в Порт-Анжелесе, когда впервые случились галлюцинации. Тогда у меня было два объяснения: внезапное умопомешательство или необъяснимое исполнение желаний. Третьего варианта я не нашла.
А что, если…
Что, если человек искренне верит в свою правоту, хотя на самом деле ошибается? Вдруг тупая уверенность не дает разглядеть правду? Что тогда получится? Правда уйдет на дно или постарается пробиться наружу?
Вариант третий: Эдвард меня любит и возникшее между нами чувство не сломает ни разлука, ни время, ни расстояние. Эдвард Каллен красивый, умный и замечательный, но любовь изменила его не меньше, чем меня, причем безвозвратно. Я буду всегда принадлежать ему, а он навечно останется моим.