Вначале он читал разные книги, но позже детективная литература начала вытеснять остальное. Когда он оказался в Кембридже, его маленькая студенческая квартира постепенно заполнилась полками, набитыми книгами, цветные и блестящие обложки которых отчаянно кричали о морозящих кровь деяниях.
Шли годы. Умер отец. Когда Фредерик произнес свою первую и одновременно последнюю речь в Палате лордов, он безгранично поразил всех тех, кто знал его с малых лет и неизменно считал глупцом. Речь получилась прекрасной, она касалась роста преступности в Англии, а выступавший с невероятной доскональностью знал всю статистику, мотивы, криминогенные явления и деятельность полиции на всей территории страны и во всех важных для криминалиста средах. Впечатление было потрясающим, тем более что выступающий не пользовался никакими записями, а говорил по памяти.
Однако лорда Фредерика не интересовали ни политическая карьера, ни какой-либо государственный пост, связанный с поисками преступников или актами правосудия. Он почти полностью отошел от общественной жизни. К счастью, он унаследовал большие деньги. Он был настолько богат, что мог посвятить себя тому, что стало для него такой же неудержимой страстью, как для иных лошади или женщины: собиранием всего, что связано с преступлением. По сравнению с коллекцией, которую он собирал в течение последних двадцати пяти лет, раздел ужасов Музея мадам Тюссо казался невинной выставкой для благовоспитанных детишек. Мир не знал собрания столь одностороннего и столь поражающего воображение: коллекцию открывали два египетских папируса времен XI династии, говорящие о преступлении и наказании; она содержала ассирийские орудия пыток и критский кинжал с двумя лезвиями, затем следовали средневековые камеры пыток с их «позорными столбами» и «матрешками» с обращенными внутрь острыми клинками, а заканчивалась она плюшевыми витринами, где хранились пули, извлеченные из тел людей очень известных и известных не очень: президента X, священнослужителя V и бесконечного множества других.
Все это было с научной точностью выделено в разделы и занимало почти весь дом Фредерика в Лондоне и большую резиденцию в графстве Саррей. А между двумя этими музеями курсировал тихий, робкий, одинокий человек, дающий время от времени великолепные обеды для узкой группы людей, которые его в данную минуту больше всего интересовали: самых талантливых писателей или офицеров полиции, только что прославившихся решением очередной сложной криминальной загадки.
По причине, которая ему самому не была до конца ясна и понятна, он установил в парке (там, где много лет назад нашел тело той изуродованной девушки) белый прямоугольный камень, напоминающий надгробие. На этом камне он приказал выгравировать большой вопросительный знак. Позже, спустя годы, воспоминание об этом молодом мертвом теле стало причиной одного крайне удивительного происшествия, которого он по сей день не мог понять.