Мыслей в голове было немного, две-три, в диапазоне от классических «кто виноват и что делать?» до «мать вашу, ну почему ж это я всегда крайний?». А поскольку жалость к себе любимому хоть и приятна, но неконструктивна, естественно, главное внимание пришлось переключить на поиски выхода из сложившейся ситуации. Которая, кстати, уже сама так и просит назвать себя тупиковой…
— Фон Дракхен просил чудесную птицу в обмен на четырёх пленниц. Птица у меня. А куда деть златогривого коня с царевной Василисой? Ладно, жеребца берём в отделение, составит компанию Сивке-Бурке, может, даже жеребята появятся. Но гражданку Премудрую-то куда деть? Домой она возвращаться не хочет, я женат, на Митю не повелась. Что, сдать Змею как бесплатный бонус? А если она не захочет? А если, что ещё хуже, не захочет он?! И почему в сказках царевны, королевны и всякие прочие принцессы вечно вешают свои проблемы на чужие плечи? Это не вопрос, это крик души. Прости, птичка, ты тут ни при чём, можешь меня не слушать…
Из клетки раздалось сочувственное пощёлкивание клювом (по крайней мере, мне так показалось) и тихое пение. Я замер. Это было нечто вроде трелей соловья, весёлых переливов жаворонка и какого-то высокого тирольского йодля. То есть нечто совершенно невообразимое…
На какое-то мгновение из сердца ушла боль, все тяготы и горести показались надуманными, пустыми и даже ничтожными. Душа куда-то воспарила, задышалось легко и свободно, так что и самому вдруг захотелось подпрыгнуть повыше и запеть! Каким-то чудом я удержал себя в руках…
— Спасибо! Не ожидал. А у тебя и вправду редкий дар, малышка.
Птица посмотрела на меня внимательными глазами-бусинками и подмигнула в ответ.
Что ж, зато теперь понятно, зачем она Змею. Просто для поднятия настроения! Тяжело ведь, наверное, ощущать себя одним из самых древних существ на планете. Пусто, скучно, одиноко, все развлечения приелись, как и красавицы. Последние в прямом смысле.
За столько-то лет что угодно осточертеет, хоть разрушение, хоть созидание, хоть ненависть, хоть любовь, хоть каннибализм, хоть вегетарианство. Ну, может, так уж прямо в каннибализме его не упрекнёшь, всё-таки он не совсем человек и жён своих ест, будучи в совсем другом, зверином обличье. Хотя с точки зрения законодательства это его совершенно не оправдывает…
— О, Никита Иванович пожаловал, — с широкой улыбкой приветствовала меня Василиса Премудрая. — Как ваш волчок тут появился, я сразу поняла, что дела не по маслу пошли. Что, царь Дормидонт не лучше своих соседей себя показал?
— Куда хуже! — честно признался я. — Нагло обвинил меня во всех грехах, попытался отжать коня, а потом и вовсе перешёл к угрозам физической расправы. Если б не Митя… Кстати, где он?