Тут все и объединилось. До невозможности легкая возможность наняться во дворец, оскорбительно небрежный обыск… Вежливость девочки, зовущей служанку «ханум», и то, с какой охотой она слушает сказки, даже не думая капризничать…
Ну и то, как шахзаде Баязид смотрит на летящий ему в сердце кинжал.
Дальше бытие обретает обычную скорость. Визг служанки взмывает до немыслимой высоты; на Бал и Айше обрушиваются одновременно, по двое на каждую, валят на пол, умело заламывают руки; бебут с янтарной рукоятью ударяет Баязиду в грудь напротив сердца, пробивает атласный кафтан и остается торчать.
– Я не твоя дочь, почтеннейший эфенди, – говорит девочка столь же вежливо, как давеча обращалась к служанке. Она, по-видимому, совсем не поняла, что происходит вокруг. – Мне сказали, что сегодня меня будут звать «госпожа Михримах», но все равно мой отец – не ты. Он служит в дворцовой кухне, и его зовут…
– Ладно, не продолжай. Пусть зовут как угодно.
Джанбал распластана на полу, но лицо ее обращено в сторону шахзаде, она все видит, как и Айше, лежащая рядом с ней щекой к щеке. Баязид, не морщась, спокойно выдергивает кинжал из своей груди. Подносит острие к глазам. Внимательно рассматривает.
– Хорошая сталь, – говорит он, ни к кому не обращаясь. – Не в кольчугу ведь ударило, а прямо в пластину чахар-айнех[22], – а клинку хоть бы хны. Впрочем, к иблису клинок, отличной стали у меня на десять жизней хватит. А вот рукоять…
Шахзаде с одинаковым любопытством попеременно смотрит то на эфес бебута, то в лицо Айше.
– Это о нем писал мой брат, твой дядя? – с интересом осведомляется он.
Айше рвется из удерживающих ее рук и кричит – так страшно, что ее голос перекрывает визг до сих пор не умолкающей служанки. Баязид морщится и делает знак: увести.
* * *
– Что он говорил о брате? – спрашивает Бал.
– О ком? – Айше с трудом шевелит разбитыми губами.
– О брате. Или о дяде.
Они лежат рядом, связанные, в какой-то полутемной каморке. Каменный пол холодит тела сквозь рваные циновки.
– А это имеет теперь какое-то значение? – горько усмехается Айше.
– Не знаю. Вряд ли. Что сейчас вообще может иметь значение?
Странно, что их не разлучили сразу. Возможно, у шахзаде для этого не так-то много помещений, особенно если он стремится сохранить дело в тайне: это ведь не его собственный дворец. Но, может быть, дело проще: Баязид уже знает все, что ему нужно, и об Айше, и о кинжале. А прочее ему попросту не интересно.
Вот и хорошо. Значит, не будет доискиваться, что за сообщница, из какой она семьи…
– Мне – дядя, ему – брат… – Айше все же решила ответить. – Шахзаде Джихангир. Отец послал ему этот бебут перед тем, как… А он, Джихангир, вернул его. После того, как…