– На это Яхья-эфенди ответил: «Нет, дорогой мой государь. Ответ содержится именно в этой одной-единственной фразе. Конец твоей державы наступит тогда, когда повсеместно начнет процветать беззаконие, когда овец начнут терзать не волки, но пастухи, когда воплям несчастных бедняков, ободранных до костей и лишенных имущества, будут внимать лишь немые скалы, а люди, наделенные властью, отвернутся от этого ужасного зрелища со словами: «Мне-то что?» Тогда казна твоего государства опустеет, люди начнут проявлять непокорство, перестанут уважать тех, кто управляет ими, и бунты прокатятся по востоку и западу, по северу и югу. Вот тогда крах нашей страны никто больше не сможет предотвратить, разве только Аллах, Всемилостивый и Милосердный». И Сулейман Кануни, услышав это, прослезился и признал правоту Яхьи-эфенди…
«Занятная история», – подумала Джанбал, отходя от принимающего хвалу сказителя. Занятная, поучительная – и очень-очень правдивая. Недолго продержится султан, который на народные страдания отвечает: «Мне-то что!»
В этот момент со стороны дороги, ведущей к переправе через Босфор, послышались крики.
Айше прислушалась.
– Дорогу! Дорогу шахзаде Баязиду!
Липкий страх противными мурашками пробежал по позвоночнику девушки. Баязид все-таки нашел их! Все-таки выследил, шайтаново отродье, ведьмино семя!
За время, прошедшее со встречи с Хюррем, Айше вовсе не перестала ненавидеть проклятую роксоланку. Просто ненависть подернулась пеплом, словно угли подернулись толстым слоем золы. Но сунь ветку в угасший очаг – и пламя вспыхнет с новой силой.
Шахзаде Баязид разжег пламя. Глаза Айше сузились, приобрели хищный блеск. Девушка и не подозревала, как же она сейчас похожа на изготовившегося к прыжку Пардино-Бея.
Кто-то взял ее за руку. От неожиданности Айше вздрогнула, хотела вырваться, но глубокий мужской голос мягко произнес:
– Госпожа, лучше скройся в доме. Яхья-эфенди говорил нам, что делать, если кто-то придет за тобой и твоей названной сестрой.
– Да? – Джанбал с интересом покосилась на стройного широкоплечего мужчину, державшего Айше за руку. – И что же вам нужно сделать?
– Велеть пришедшему уходить подобру-поздорову, во имя Аллаха. Или сделать так, чтобы он ушел.
– Подобру-поздорову? – почти против воли усмехнулась Айше.
– А это уж как придется. Но мы все молим Аллаха, чтобы обошлось без кровопролития.
Айше кивнула и послушно отправилась вглубь дома.
Шахзаде Баязид никак не мог понять, почему ему говорили о неприступной крепости. Дворец Яхьи-эфенди – не дворец даже, а так, усадьба, – не был, казалось, защищен вовсе. Такой с десятком удальцов захватить можно.