Заявив, что должен заглянуть в соседний дом к знакомому, которому давал поручение в городе, Василе Мурэшану распрощался. Но не успел он сделать и десяти шагов, как услышал серебристый голосок:
— Домнул Мурэшану, домнул Мурэшану!
Василе обернулся. Окликала его Эленуца. Ему показалось странным, что эта совершенно чужая девушка окликает его.
— Домнул Мурэшану, — подошла к нему Эленуца. — Не могли бы вы дать мне что-нибудь почитать? Завтра пасха, на улицу выходить нельзя, боюсь, что я умру от скуки. Будьте добры, дайте мне какую-нибудь книжку.
— С удовольствием, домнишоара. Сегодня же вечером пришлю.
— Спасибо! — произнесла Эленуца и бросилась назад, к Гице, который поджидал ее.
Некоторое время брат и сестра шли молча. Потом Эленуца задумчиво произнесла:
— А ты, Гица, порой бываешь злым.
— Я?
— Ты любишь посмеяться над людьми.
— Избави бог! В жизни ни над кем не смеялся. И меньше всего над Мурэшану.
— Ну вот теперь еще и лжешь! Будто я ничего не слышала и не видела!
— Как ты можешь думать, что твой родной брат!..
— Ты же сам говорил, он скромный, стеснительный. И вместо того чтобы помочь ему сблизиться с нами, ты его запугал.
— Разреши не согласиться. Правда, он не очень вылощенный, но уверяю тебя, запугать его трудно. Он куда сильнее, чем кажется, и подшучивал я только потому, что чувствую себя с ним на равных. Я думал, он начнет за тобой ухаживать, а его вдруг на философию потянуло.
— С чего бы ему за мной ухаживать? — спросила Эленуца.
— Да хоть из любезности. По крайней мере, этого требует амбиция брата хорошенькой сестры.
— Молчи, сумасшедший! — Эленуца прикрыла ему рот ладошкой.
— Я говорю правду, — засмеялся Гица, — этот стеснительный богослужитель с тем же пылом, с каким только что философствовал, однажды объяснится в любви избраннице своего сердца.
— Только и знаешь, что издеваться над людьми! — нахмурилась Эленуца, недовольная пафосом, с каким ее братец произнес последние слова.
— Ошибаешься. Истина очень проста: человек, способный воодушевиться таким далеким от него вопросом, как психология рудокопа и земледельца, воодушевится еще больше, когда дело коснется его самого. Я старше Мурэшану на четыре года. И можешь мне поверить, этот юноша обещает стать настоящим мужчиной. Тебе он кажется тихоней, но на самом деле он боец.
— Опять насмешки! — возмутилась негодующая Эленуца.
— Никогда не говорил серьезнее. И вот тебе доказательство: пока он учился в школе, он был лучшим в классе и почти ничего не брал из дома. В гимназии уже с четвертого класса он давал уроки. Мало кто способен на такое.