Брату под аккомпанемент Лэицэ спел еще три романса. Потом, откашлявшись, затянул любимую песню Иосифа Родяна:
Там, в предгорьях Цебы,
Где, листвой укрытый,
Войско собирал,
Над простой могилой
Виден крест забытый —
Кто-то увенчал.
Стихи были маловыразительны, но мелодия, сопровождавшая их, придавала каждому слову какой-то особый волнующий смысл. В музыке слышался отзвук играющих вдалеке военных труб, и он пронзал душу, как пронзает тело острый клинок.
Толпа молча слушала. По лицам мужчин пробегали сумрачные тени. Лэицэ вел мелодию на скрипке, закрыв глаза и покачиваясь в такт музыке. Казалось, играет не он, а какое-то таинственное существо, спрятанное в скрипке, а сам он лишь слушает его.
Мирно сном бессрочным
Спи, герой великий!
Пусть врагов пугает
Даже тень твоя! —
Брату пел, побледнев от волнения. Когда он кончил, воздух потряс шквал аплодисментов.
— Спиридон! Спиридон! Трактирщик! — загремел устрашающий голос Иосифа Родяна. — Где трактирщик? Где Спиридон? Где этот бездельник? — вращал он во все стороны глазами.
Перед ним возник трактирщик.
— Есть еще вино? — рявкнул Иосиф Родян.
— Немножко есть! — поклонился трактирщик.
— А пиво?
— Есть и пиво.
Разговор происходил в мертвой тишине.
— Можешь сказать, сколько у тебя выпивки?
— Конечно! Хорош был бы я хозяин…
— Вся моя! — яростно отрубил Родян. — Вынь затычки, выбей днища! Рекой! Рекой пусть текут вино и пиво! Понял?
У Иосифа Родяна было такое неистовое лицо, что Спиридон вздрогнул. «Не рехнулся ли Родян часом?» — мелькнуло у него в голове. В погребе оставалось больше двухсот ведер вина и бочек пятнадцать пива. Сидевшие за столом Иосифа Родяна смотрели на него с испугом.
Трактирщик подтянулся.
— Домнул Родян, выпивка, что у меня есть, и на завтра, и на послезавтра приготовлена.
— Пои всех подряд! Пусть пьют, бестии! Вынь затычки, выбей днища! За все плачу! Плачу за всю твою выпивку! Бегом! Праздник так праздник!
Побледневший Спиридон исчез, словно провалился. Несколько мгновений стояла мертвая тишина. Потом воздух дрогнул, словно от взрыва:
— Да здравствует управляющий! Виват «Архангелам»! Да здравствуют «Архангелы»! — вырвалось разом из сотен глоток. Собственно, слова «управляющий», «да здравствует», «виват» и разобрать было невозможно, они растворились в оглушительном рефрене: «Архангелы»! «Архангелы»! «Архангелы»! — похожем на удары колокола.
Сделав вид, что устал, Иосиф Родян опустился на стул. Доамна Марина, белая как мел, глубоко вздохнула.
Первым за столом заговорил Гица:
— Ну и ну! По правде говоря, я бы так не поступил, но теперь ничего другого не остается, как веселиться.