— Ты ведь спрятал его где-то здесь, в Нотр-Дам? — спросил Борджиа. — Да я по камушкам разберу этот старый собор!
— Даю слово францисканца, его здесь нет.
— Верю тебе, отец. Ты вор, а не лжец. Но я все равно найду его, будь уверен.
В отдалении, в небе над аббатством Сен-Жермен, прорезалась тонкая полоска света. Священник взглянул на нее и произнес:
— Никто никогда не найдет. Радикс потерян для истории.
Борджиа облизнул мелкие белые зубы.
— Судишь меня и святого отца, но и в твоей душе тоже живут демоны.
— О чем ты?
— О твоей жене, — ответил Борджиа, и глаза его холодно блеснули. — Я говорю о том, как ты убил ее.
— Я не хотел. Это случайность.
— Это ты на исповеди так сказал. И все же именно ты убил Изабеллу.
— После смерти Изабеллы я принял обет безбрачия. Бог меня простил.
Борджиа мрачно усмехнулся.
— А мертвая жена тебя простила?
Нахлынули воспоминания, делла Ровере крепко сжал в руке висевшее на груди распятие:
— Зло отравило твою душу.
— Глупость помутила твой разум. Возможно, нужен совет твоего старого друга, — и Борджиа махнул рукой. — Иди сюда, Никколо.
Из тени к ним шагнул худощавый мужчина лет тридцати трех. Делла Ровере тотчас узнал круглое совиное лицо. Широко расставленные любопытные глаза, высокие скулы, по-птичьему заостренный кончик носа. И губы, тонкие, и на них постоянно играет улыбка. Его друг детства. Макиавелли.
— Никколо! — воскликнул он. — Почему ты здесь?
Макиавелли поклонился. Рядом с Борджиа он выглядел маленьким, хрупким.
— Имею честь служить секретарем флорентийца.
— Ты посмел работать на Чезаре Борджиа? — воскликнул священник. — Знаю, ты хотел написать о нем книгу. И, мне казалось, движет тобой не восхищение, а ненависть.
— Ты не понимаешь, Рафаэль…
— Зато я хорошо знаю Борджиа. Он тебя совратил. — Скрежеща зубами от злости, делла Ровере спросил: — Ты рассказал ему о смерти Изабеллы?
— Видишь ли, у меня, как и у тебя, просто не было выбора. Да будь на то его воля, он может возвысить человека или уничтожить его.
— Теперь ясно? — Борджиа усмехнулся перед тем, как надеть красную маску. — Он меня понимает.
— Повинуйся ему, Рафаэль. Сам знаешь, какую власть он имеет над людьми.
— Знаю, — ответил делла Ровере и обернулся к герцогу. — Это по твоей злой воле сломался великий мастер Леонардо из Флоренции. Ты назначил его главным инженером. И да Винчи отложил кисти и краски, стал изобретать пузырьки для яда и вращающиеся лопасти, с помощью которых человека можно размолоть, как зерно.
— А Леонардо знает, где находится Радикс? — перебил его Борджиа.
— Он знает много тайн, а вот где я спрятал Радикс, ему неизвестно.