— Да, конечно. Мне заботливо дают совет, будто делают одолжение: «Иди прямо, беги, собирай энергию и возвращайся на пригорок, там место сбора».
Давид перевел дыхание. Толпа вокруг безмолвствовала. Он продолжал уже спокойней:
— Этот бедняга ничего не знает о машунге, ничего не знает о йури. А стоит ли ему о них рассказывать, стоит ли? Я сказал тебе и повторяю еще раз: ты — мерзавец, гнусный мерзавец!
В гневе Давид был готов снова броситься на Бартеля. Тот выхватил свой тесак.
— Остановитесь!
Приказ был отдан Высокочтимым. Давид повернулся к нему с горящими глазами.
— А вам, — крикнул он, — я тоже не прощаю! Корчили из себя гуманиста, наговорили слащавенького вздора, наобещали невесть что и после этого отправили на смерть. Ведь вы знали, что мне не вернуться живым. Я хочу, чтобы вы знали, как я вас презираю.
В толпе стала раздаваться брань, и охранники уже хотели наброситься на Давида, когда Высокочтимый поднял руку. Как по мановению волшебной палочки толпа разом успокоилась и притихла. Высокочтимый сделал знак Давиду.
— Прошу, — спокойно сказал он ему, указывая на подвесной мостик, ведущий в президентскую келью. — Проходите, я хотел бы побеседовать с вами с глазу на глаз, если вы не имеете ничего против.
Впервые представитель мужского населения подземелья обратился к Давиду на «вы».
Высокочтимый предложил Давиду сесть. Какое-то время он молчал, будто подбирая слова, потом покачал головой.
— Вы правы, — сказал он холодно. — То поручение, которое мы вам дали, имело целью погубить вас. Но вы вернулись живым, и обещание, которое мы дали вам, будет исполнено. Отныне вы свободный человек.
Давид возразил ему, стараясь говорить как можно более спокойно:
— Во многом я обязан этим вашей дочери.
Высокочтимый снова покачал головой.
— У Забелы отзывчивое сердце. Она это сделала по собственному порыву. Это так. Ей и только ей одной вы обязаны и жизнью, и свободой.
— Но скажите, почему вдруг такая ненависть ко мне?
— Дело не в ненависти. Никто не испытывает к вам ни капли ненависти. Вам трудно это понять.
— Не потому ли, что мои взгляды не совпадают с вашей концепцией мироустройства? Не потому ли, что вы не желаете признать, что я появился из другого мира?
Высокочтимый вновь нахмурился и ответил:
— Господин Маршал, у меня нет ни малейшего желания спорить с вами по этому поводу, поверьте мне. Но мне представляется, что нам стоило бы раз и навсегда установить полную ясность. У нашего сообщества есть свои правила и свои убеждения. Я не допущу, чтобы вы вносили смуту. Мы считаем, что пространство принадлежит