Им нужно было добраться до другой галереи, расположенной уровнем ниже. Когда они подъезжали к другой разрушенной станции, Давид заметил огромную статую, установленную в углу, возле стены, сложенной из камней. Статуя была, очевидно, очень старой, судя по изломам и трещинам, сплошь покрывавшим камень. Она изображала рослую женщину, стоящую на колеснице, в которую были впряжены львы; ее платье имело едва заметный зеленоватый оттенок. Лоб статуи украшали симметричные орнаменты, среди которых Давид разглядел, как ему показалось, дубовый венок, над головой женщины возвышалась квадратная башня — будто появлялась из черепа Зевса.
— Это Опс, — гордо сказала Забела, показывая на статую.
Действительно, на цоколе статуи были выгравированы эти три буквы.
Забела продолжала:
— Только у нас есть эта статуя, символизирующая нашу планету.
— Откуда она взялась? — спросил Давид.
— Этого никто не знает. Отец говорит, что она была найден в самом начале Новой Эры. Мы ее признали символом нашей планеты и поклоняемся ей.
— Вы хотите сказать, что ее именем вы нарекли свой мир? Но как вы звали его до этого… Я хочу сказать — до катастрофы?
Торопя Давида к другой вагонетке, Забела пожала плечами.
— Не знаю, да и зачем это? Отец утверждает, что слова не имеют никакой ценности. Это всего лишь звуковые условности. То что сегодня мы называем стулом, завтра может обозначаться совсем другим словом.
Улыбнувшись, она добавила:
— Но это вовсе не мешает нам сесть в вагонетку.
Они ехали дальше, переезжая из одной галереи в другую, и только спустя около часа остановились в большом полузаваленном помещении. Здесь они вышли из вагонетки. До складских помещений им предстояло добираться пешком по узкому проходу, пробитому в скале.
Они подошли к широкому сводчатому входу, ведущему в залы с бетонными стенами, вдоль которых были навалены груды металлических предметов.
Среди кромешного хаоса ржавчины и пыли Давид обнаружил вагонные колесные пары, каркасы подземных вагонеток и стальные трубы, полузасыпанные мокрой землей.
Когда они проходили по бетонному коридору, Давид на миг остановился — его привлек легкий шум, раздававшийся где-то невдалеке. Он не мог сообразить, откуда долетает звук. Это было похоже на монотонное, едва уловимое тиканье часового механизма.
Он обернулся к Забеле, но она, увлекая его за собой, сказала игривым голосом:
— Сейчас увидите.
Они вошли в небольшую комнату. Стены здесь еще сохраняли следы желтой краски, почти выцветшей от времени. В углу комнаты виднелся развалившийся металлический предмет, в котором, однако, без труда можно было угадать письменный стол.