— Зачем вы это делаете?
— А это, детка, я скажу позже… если эта штука сработает.
Он посмотрел на пол, увидел у ног Забелы мертвую собаку, и его передернуло от отвращения. Это был маленький спаниель. Рыжая шерстка собаки была перепачкана кровью. Давид нахмурился.
— Зачем ты ее убила?
Забела в недоумении посмотрела на него.
— Но… мне же нужно что-то есть.
— Разве нельзя было убить что-нибудь другое?
— Собака — животное, а животное едят, тем более что это опасное и жестокое животное.
Это заявление развеселило Давида.
— Собака всегда была лучшим другом человека. Вы кинули собак на произвол судьбы, и не их вина, что они стали тем, чем стали. Ух! Как вы отвратительны!
— Но, Давид, собака ест птиц, птицы едят насекомых, а насекомые…
— А вы начинаете этот процесс — едите собак. Да, принцип не новый. Не вы его придумали. Чтобы сохранить свою жизнь, надо взять чужую. Но у меня тоже есть свои принципы. И мне очень не нравится, когда убивают собак.
Забела покорно склонила голову.
— Хорошо, Давид, я больше никогда не буду их убивать.
Давид пожал плечами. Забела была славной девушкой. Во всяком случае, единственным существом в этом мире, которое не питало к нему ненависти. И он тоже не презирал ее, как прочих. Но он все чаще мучился вопросом: правильно ли он поступил, отказав Бартелю в его претензиях на девушку и предоставив выбор ей самой. Между ним и Забелой была пропасть. Неодолимая пропасть.
Он сделал ей знак.
— Итак, в путь, ты мне понадобишься.
— Что я должна делать?
— Я тебе все объясню. Это не очень сложно, ты справишься.
* * *
Они ушли за пределы мертвого города.
Им предстояло пройти в сумерках километра три-четыре. Они достигли цели уже в полной темноте.
Давид понимал, что на карту поставлено все. Не только желание отомстить за себе подобных двигало им. Он должен был освободить человечество. Он знал, что даже если это будет мучительным испытанием для ныне живущих, даже если ему придется быть безжалостным, ломая их устоявшееся прозябание, — он не отступится все равно. Человек обязан бороться, обязан восстановить свое достоинство, обрести свободу, уничтожить паразитов, превративших его в раба.
Существовало только одно средство заставить жителей Подземелья поверить в такую возможность, и это средство было теперь в руках Давида.
Однако он не давал воли радужным мечтам и надеждам. Сражение еще только начиналось. Пришельцы могли среагировать на его действия совсем не так, как он ожидал. Подходя к машунге, он почувствовал, что от волнения у него перехватывает горло.
Он увидел уже знакомую и все же вновь поразившую его фантастическую картину: тысячи движущихся, словно живых, огней бороздили ночную тьму. Энергетические существа, сгруппированные в этот движущийся хаос, продолжали свою непонятную деятельность, создавая и разрушая таинственные сооружения, смысл которых бесполезно было даже пытаться разгадать.