— Что?
— Ну, знаете, полуночная месса или утренняя рождественская служба, и все такое…
— Но, дорогая, как раз от этого мы и стараемся увильнуть, — сказала Анжи. — Вы что, собираетесь с Тимом пойти в церковь?
— Нет-нет! — воскликнула Джанет. — Я просто имела в виду, что вроде бы так всегда было принято делать. Моя мать говорит, что это даже смешно обсуждать.
— Да уже не смешнее, чем перестать пользоваться пеленками, когда они тебе уже больше не требуются, — отрезала Анжи.
— Боже мой, мне никогда не приходило в голову посмотреть на это в такой плоскости! — с восхищением воскликнула Джанет.
— Кроме того, — заметила Анжи, — ничто не мешает вам смыться посреди веселья в часовню Бромптом или куда-нибудь еще и, очистившись от грехов, снова вернуться сюда.
— Боже мой! — опять воскликнула Джанет. — А какая у нас будет музыка?
— На любой вкус. Например, „тяжелый металл“. Он взбадривает людей, когда ослабевают их жизненные силы.
— Неужели?
— Не хотите эту, будет и другого сорта — например, мотивчики типа „Встань и обними“.
— А это что такое?
— Мелодии тридцатых годов — Ноэль Кауард и все прочее. У нас даже вальсы имеются — на случай, если Питеру вдруг захочется тряхнуть стариной.
— А получится использовать обе наши квартиры?
— На то и существуют лестницы и лестничные площадки. Мы постараемся охватить все это пространство. Кроме всего прочего, тогда можно будет пользоваться не одним только нашим, но и вашим туалетом.
Дрогнув, но чувствуя себя уже как бы связанной некоторого рода обязательствами, Джанет буркнула „конечно“ и втащила свои покупки в квартиру. Прежде чем она закрыла за собой дверь, с лестничной площадки второго этажа до нее донеслись слова: „Один из однокашников Питера играет на саксофоне. Он тоже придет…“
Расположившись у стойки бара, Морис Бенсон рассматривал других посетителей паба. Не будучи любителем рождественских праздников, он был бы даже рад на время оглохнуть, чтобы только не слышать досадливый шум хриплых голосов и записанные на магнитофон рождественские гимны. Куда деваться, говорил весь его вид, ненавижу это время года!
— Скучаете? — наклонился к нему бармен. — Нет никого, к кому могли бы пойти в гости? Никакого старого приятеля, который был бы вам рад?
— Да вроде бы никого… — Бенсон невольно перебрал в уме своих немногочисленных и негостеприимных знакомых. — Постойте! — воскликнул он вдруг. — Может, окажется, что и есть. Где здесь у вас телефон?
Бармен махнул рукой, показывая за стенку бара:
— Там, сзади. Мелочь есть?
— Спасибо, есть. — Бенсон полистал свою записную книжку, направился к телефону и набрал номер. — Я звонил вам несколько дней назад, но вас не было дома, — сказал он поднявшей трубку Мадж Браунлоу.