Голевский опять завернул крестик в тряпицу и положил себе за пазуху. Отыскал яму от поваленной сосны и оттащил туда безжизненное тело Порфирия. Закидал могилу сучьями, ветками, шишками и снегом. Последний приют партизана готов. Креста только на нем нет!
Теперь Александр Дмитриевич не чувствовал жалости к беглому каторжанину. Он узнал имя убийцы мичмана, и справедливо, что Господь пусть и не его, Голевского, руками, но все же наказал Порфирия. Воздал по заслугам.
Внезапно небо посерело, начался снегопад. Обильный снег густыми крупными хлопьями повалил на землю, стремительно занося следы кровавой схватки между человеком и зверем. Капитан посмотрел вперед: ничего не видно, сплошная снежная стена. Оглянулся назад – тоже ничего нельзя различить. Путь отрезан другой снежной стеной. Какое-то внутреннее беспокойство охватило его: куда идти? Еще не поздно повернуть назад. Как ему теперь без Порфирия? Не мудрено и заблудиться. Но нет, повернуть на полпути, когда уже разгадка близка, не в его правилах, не в его характере. Итак, цель остается вся та же – заимка, а затем и таинственный острог, логово разбойников.
«Искать, голубчик, искать!»
Александр Дмитриевич глубоко вздохнул и решительно двинулся вперед…
* * *
Снегопад прекратился. Смеркалось.
Голевский все дальше углублялся в тайгу. Постепенно им начало овладевать отчаяние. Кажется, он безнадежно заблудился. Но несмотря на это, Александр Дмитриевич упорно шел вперед. Вперед и только вперед! Только не останавливаться. Ни на минуту, ни на секунду. Если он остановится, то не сможет идти дальше, а захочет отдохнуть, а там и вздремнуть. А если начнет засыпать – замерзнет. Глядишь – а там и смерть рядом! Враз пронзит морозным смертельным жалом. Встретить бы какого-нибудь охотника… Но где его найдешь в громадном лесу? Один шанс из тысячи.
Усталость помаленьку накрывала гвардейца с головой. Свинцом наливались ноги, плечи, спина, руки… Силы Александра Дмитриевича постепенно таяли. Дыхание становилось все тяжелее и тяжелее. В мозгу полыхали яростные мысли: «Где же эти две чертовы сосны, опаленные молнией. Где?! Где эта чертова заимка?!»
Но вскоре ярость уступила место внезапной опустошенности и обреченности.
«Неужели все?! Неужели это конец?! Умереть так глупо. Вот насмешка судьбы! Выжить в войне, уцелеть в казематах, а умереть в дикой тайге по собственной глупости. Похоже на дешевую трагикомедию. И что самое ужасное – ведь никто не найдет мое хладное тело! А ежели никто не отыщет – значит, и не будет сдержанных похорон и скромного креста на могиле. И некуда будет прийти друзьям помянуть мою усопшую душу. А Даша?! Что станет с ней? Неужели я больше не увижу мою суженую?! Господи, за что ты меня так наказал!»