Просидели у Аристархова до самого вечера. Ирина не отходила от больного, Андрей сбегал в «Русский дом», отыскал там врача, навещавшего своего пациента, привел в «сараюшку».
Дождались Святосаблина и с помощью врача отправили старика в больницу.
И за всеми этими печальными и утомительными хлопотами слышал Андрей короткую фразу Ирины: «еще на нашей свадьбе будете гулять!»
Она сказала это, не дожидаясь его вопросов, просьб, предложений. Умница, сацая дорогая на свете! Но когда же это произойдет? Он с трудом удерживался от вопросов. Не время: все само образуется! Ведь Ирина сказала свое слово — и это самое важное...
Весь следующий день Андрей работал в счастливом настроении. Пассажиры были симпатичны, мотор исправен, день прекрасен — все подстать его настроению. Где-то уже под вечер, высадив пассажира с абсолютно неподъемным чемоданом величиной больше платяного шкафа (как только удалось поднять его в багажник на крыше?), Белопольский не торопясь поехал мимо Дворца Инвалидов, намереваясь по набережной Сены через мост Александра выехать к Эйфелевой башне, где вечерами всегда было многолюдно. Здесь собирались группами туристы, валялись на траве после работы парижане, выстраивались очереди к подъемникам на башню. Белопольский решил: если он не найдет клиента по пути, поедет в Нотр-Дам, где позволит себе чуть-чуть отдохнуть, перекусить в кафе «У реки», где бывал довольно часто: ему нравилась не только Мадам Деникур — хозяйка кафе особенно следила за чистотой своего заведения, за тем, чтобы клиента обслуживали. Но еда была здесь превосходна и еще можно было получить отличный обед или ужин, что было особенно удобно для таких клиентов. Постоянные посетители, как Андрей, — одинокие холостяки, получали к таким наборам от мадам еще бесплатную трехсотграммовую бутылочку вина. Дела кафе «У реки» шли по всему неплохо, посетителей хватало, но для своих постоянных клиентов мадам Деникур находила особенно приветливую улыбку, добрые слова.
Белопольский поужинал с аппетитом, попросил мадам Деникур завернуть ему что-нибудь с собой. В аккуратном пакете, как объяснила хозяйка, он найдет дома паштет...
Он снова сел за руль.
На пути к Монпарнасу какой-то человек с незапоминающимся плохо выбритым лицом, в тесноватом ему летнем фланелевом костюме, сошедший с тротуара, сделал знак остановиться. Багажа при нем не было. Андрей притормозил, открыл дверцу, включил счетчик и, не закрывая стекла, которое отделяло его от салона, посмотрел на пассажира вопросительно.
— Улица Русселе, к дому 26, — сказал пассажир голосом, привыкшим отдавать команды. — Далее я объясню.