Потом этот мрачный полковник, первый севший в его машину, несколько раз чудился ему на улице. С облегчением убеждался, что ошибается, что это только случайное сходство.
Никто за ним не следит, не преследует его. Однако тревога оставалась. Долгие гады одиночества родили и укрепили в нем бесстрашие. Потому что всегда и везде он привык отвечать только за себя. Ему и не представлялось, как бы он повел себя, если от его безопасности зависела чья-то жизнь. Теперь будущее беспокоило его серьезно: на пороге женитьбы, соединения двух жизней в одну, накануне дня, который должен сделать его счастливым. А беда пришла совсем иначе...
Это было в разгар дня, при ярком солнце. Андрей поднял на Монпарнас пассажира — немца, желавшего осмотреть церковь Сакре-Кёр, порадовался щедрым чаевым, и, увидев, что клиентов не предвидится, стал спускаться узкой улочкой, петляющей мимо одноэтажных, зарастающих вьюнком домиков с малюсенькими цветниками и клумбами. За последним поворотом крутой спуск переходил в довольно широкую улицу, на углу которой два художника — молодая женщина и седой косматый старик в черной шляпе — выставляли картины на продажу. Рядом, — как успел еще заметить Белопольский, — лоточница торговала цветами в ведрах под ярко-красным большим зонтом. В следующую секунду он — подсознательно уже — отметил огромную тень, стремительно возникшую близко справа.
Он инстинктивно нажал на тормоз ногой и что было сил потянул ручку на себя, чувствуя, что продолжает двигаться вперед, не понимая, медленно или быстро он сползает к зияющей пропасти.
Раздался сильнейший удар в бок такси, скрип и скрежет железа. Яркая вспышка мгновенно превратилась в огромный раскаленный солнечный шар, который тут же стал еще больше разрастаться, наливаться пульсирующим беглым огнем. Вспыхнув нестерпимо ярко, шар заполнил все пространство вокруг. И тут же шар как будто лопнул и мгновенно погас. Тьма воцарилась вокруг...
Очнувшись, Белопольский повернулся было на бок и вскрикнул от резкой боли. Непонимающе повел глазами, стараясь вспомнить, что же произошло с ним. Что-то необыкновенно важное упрямо ускользало из памяти. Страшно болел затылок и грудь при каждом вздохе. И даже движение глаз отзывалось острой болью в висках. Кто-то находился рядом с ним. Белое нечеткое очертание Медсестра? Доктор?
— Что случилось? — спросил он, еле шевеля губами. — Кто здесь?
— Это была обычная катастрофа...
Как определила полиция, в машину врезался огромный грузовик. Шофер оказался пьян, но свидетели не смогли его задержать — он быстро исчез с места происшествия. Кто-то из художников, что работали рядом, кинулись на помощь. Санитарная карета, к счастью, пришла вовремя. Еще немного, и Андрей истек бы кровью под обломками машины. Несколько дней он не приходил в себя. Потом с трудом пытался вспомнить, что было. И лишь с приходом Ирины, которая разыскала его сама, он почувствовал, что возвращается к жизни... Ей, единственной, он рассказал о своих подозрениях — на него покушались, не иначе, эта авария — работа ровсовцев. Ирина не стала спорить, но поверить в это не могла. Несчастный случай, он грозит каждому шоферу, даже самому пунктуальному. Андрею — издерганному, готовому ежеминутно взорваться, конечно, надо менять профессию. И уж она позаботится об этом. А пока она сделала самое простое: написала в Бизерту Сигодуйскому — вызвала его в Париж.