Она сделала то, что считала нужным для защиты ребенка, и не будет за это извиняться.
– На втором светофоре поверни налево.
Кевин вел машину молча, и это все больше нервировало ее с каждой минутой. Ей была прекрасно знакома хватка, которой его пальцы охватывали кожаную обшивку руля. Все его мускулы были напряжены – это было видно по тому, как лежала ткань прекрасно сшитого костюма. Его гладкий квадратный подбородок тоже был напряжен, словно все его силы отнимали попытки держать под контролем эмоции и смотреть на дорогу.
Это было его характерной чертой. Когда они были вместе, он никогда не показывал эмоций. В тот вечер, когда она сообщила ему, что они расстаются, он тоже их не проявил. Ни гнева, ни печали, ни даже «не споткнись на пороге» – спокойный кивок, и всё. Он явно не испытывал к Сабине особых чувств, однако нынешняя ситуация могла наконец заставить его взорваться.
Он остановился у общественного центра, где она преподавала, и заглушил мотор. Затем взглянул на свой «ролекс»:
– Ты не опоздала.
У нее в итоге оставалось целых пятнадцать минут. Кевин ехал намного быстрее автобуса и не останавливался на каждом углу. И было бесполезно вылезать из машины – все равно придется ждать, пока закончится предыдущее занятие. Так что еще пятнадцать минут наедине с Кевином. Просто отлично.
Повисло тягостное молчание. Наконец он выговорил:
– Значит, я был таким ужасным? Плохо с тобой обходился?
Он говорил тихо и смотрел не на нее, а вперед сквозь стекло. Сабина почувствовала, что его крик нравился ей больше.
– Конечно нет.
Он повернулся и пронзительно посмотрел на нее темными глазами:
– Неужели я сделал что-то такое, что позволило тебе подумать, что я буду плохим отцом?
Плохим? О нет. Возможно, отвлеченным. Далеким. Отсутствующим. Никаким. Но не плохим, нет.
– Тогда почему, Сабина? Почему ты умолчала о таком важном событии? Почему спрятала Джареда от меня? Сейчас он маленький, но однажды он заметит, что у него нет папы, как у других детей. Господи, а что, если бы он подумал, что я его не хотел? Господи, Сабина. Я, конечно, этого не планировал, но все-таки он мой сын!
Когда он так говорил, все ее объяснения начинали выглядеть смешными. Как ей объяснить, что она не хотела, чтобы Джаред вырос богатым, но нелюбимым? Что она хотела, чтобы он был рядом, а не в какой-нибудь дорогой частной школе? Чтобы он не стал «успешным», а на деле абсолютно пустым, как его отец?
– Я боялась, что я его потеряю.
На его щеках все еще ходили желваки от подавленных эмоций.
– Ты подумала, что я его у тебя заберу?