— Чем она умывается? Губкой для посуды?
— Да, ей было бы полезно, выглядела бы лучше, чем сейчас!
— Никогда ни с кем не разговаривает. Должно быть, она в курсе, что говорит как слабоумная, вот и молчит в тряпочку.
— Нее, она бы до такого не додумалась.
Я увидела, как не далее, чем в метре от Эммы, мистер Гледли вышел из класса. Он сунул стопку папок под мышку и достал ключ, чтобы запереть кабинет. Всё это время поток оскорблений не прекращался.
— На её месте я бы давно убилась об стену, — заявила одна из них.
Мистер Гледли повернулся и посмотрел мне в глаза.
— Хорошо, что мы не ходим с ней в тренажёрный зал. Вы просто представьте её без одежды — фу, меня аж всю передёргивает.
Не знаю, какое выражение было на моём лице, но я точно не выглядела счастливой. Меньше пяти минут назад мистер Гледли пытался убедить меня пойти с ним в кабинет директора и рассказать об издевательствах. Я наблюдала, как он бросил на меня грустный взгляд, взял свободной рукой папки, а затем ушёл.
Я была ошеломлена. В голове не укладывалось, как он мог просто проигнорировать происходящее. Неужели, когда он пытался помочь мне, то на самом деле просто прикрывал свою задницу, действуя по инструкции в ситуации, которую нельзя просто проигнорировать? Или у него просто опустились руки? Решил, что пытаться мне помочь бессмысленно, после того, как я дважды отвергла его предложение о помощи, или он решил, что я не стою его усилий?
— Вы бы видели, как её группа только что слилась на уроке. Жааалкое зрелище!
Я сжала кулак, затем заставила себя разжать его. Если б мы все были парнями, события развивались бы совсем иначе. Я была в отличной форме. Я бы сейчас разбила пару носов. Я знаю, что не смогла бы победить — их слишком много — они бы повалили меня на пол и избили ногами. Но всё это закончилось бы, а не тянулось так долго. Я бы провела несколько дней на больничной койке, но, по крайней мере, получила бы удовлетворение, зная, что они тоже пострадали. И мне не пришлось бы выслушивать этот шквал оскорблений. Если бы кто-то пострадал достаточно сильно, то руководству школы пришлось бы принять меры, они не смогли бы проигнорировать драку одного против девяти. Насилие привлекает внимание.
Но для меня это не выход. Девушки играют подло. Если я нападу на Эмму, она пойдёт жаловаться директору, а её друзья выступят свидетелями, подтверждая её версию событий. Для большинства учеников такой поступок был бы социальным самоубийством, но Эмма была на особом положении. Если она пойдёт к директору, её воспримут всерьёз. Когда я вернусь в школу, её версия распространится через слухи, и я буду выглядеть полной психопаткой. Всё станет только хуже. Эмму будут считать жертвой, а девушки, которые ранее игнорировали издевательства, присоединяться к ней.