Все вместе мы двинулись дальше в доки. Я жила на периферии доков всю свою жизнь. Большинство людей сказали бы, что мой район был частью доков, но в действительности я никогда не заходила в те части района, которые создавали ему плохую репутацию. По крайней мере, если не считать вчерашнюю ночь.
За порядком здесь никто не следил. Это место было похоже на заброшенный город, как будто война или катастрофа заставила людей покинуть его на несколько лет. Трава и сорняки росли между плитами тротуара, выбоины на дороге были такого размера, что в них можно спрятать кошку; все здания выгоревшие, выглядят как смесь облупившейся краски, потрескавшегося бетона и ржавого металла. На обесцвеченных зданиях яркими пятнами выделяются свежие граффити. Когда мы проходили мимо того, что когда-то было главной дорогой для грузовиков, перевозивших грузы между доками и складами, я увидела опоры линий электропередач без проводов. Когда-то сорняки оплетали столбы почти полностью, а затем увяли. Теперь каждый столб был беспорядочно покрыт останками мёртвых бурых растений.
Здесь были и люди, пусть и немного. Как вполне ожидаемые, вроде бездомной побирушки с тележкой из супермаркета, или старика без рубашки с бородой почти до самого пупка, собирающего банки и бутылки из мусорного контейнера, так и неожиданные — я видела женщину, которая выглядела удивительно нормальной, в почти чистой одежде, следившую за четырьмя почти одинаковыми детьми, игравшими у здания завода с выцветшей вывеской. Возможно, они жили там, или их мать работала рядом и ей ничего не оставалось, кроме как брать детей с собой. Мы прошли мимо художника и его подруги, на вид им было около двадцати лет, они сидели на тротуаре рядом с кучей своих картин. Девушка помахала Лизе, когда мы проходили мимо, и Лиза помахала ей в ответ.
Местом нашего назначения оказалось заводское здание из красного кирпича с массивной раздвижной металлической дверью, запертой цепью. И дверь и цепь настолько проржавели, что я бы и не подумала, что ими вообще пользовались. Размер двери и ширина дороги говорили о том, что в лучшие времена завода сюда завозили большие грузовики, или небольшие лодки. Само здание было большим, в два или три этажа, и тянулось почти на половину квартала. Фон вывески в верхней части здания выцвел от красного до бледного оттенка оранжево-розового, но я смогла разобрать белые буквы, которые гласили: «Сварка Редмонда».
Брайан впустил нас не через большие ржавые ворота, а через маленькую дверь на фасаде здания. Внутри было темно, помещение освещалось лишь рядами пыльных окон под потолком. Я едва могла разглядеть скелеты массивных машин и ленты конвейера. Простыни покрывали большую часть пустых и ржавых корпусов механизмов. Увидев паутину, с помощью своей силы я исследовала помещение и ощутила повсюду насекомых. Здесь давно уже никто из людей не хозяйничал.