Так думал Джордж, всякий раз твердо намереваясь сопротивляться искушению. Но лишь наступала темнота и с колокольни звучал последний удар часов, он снова спешил в сад с бьющимся от волнения сердцем. Крик совы прерывал ночное безмолвие. Молодой человек шел на свидание и возвращался домой только с восходом солнца, полный печали и отчаяния.
Не следует особо говорить, что Джордж хранил тайну. Ни Джон Малькольм, ни Эдуард не подозревали, что он по ночам исчезает из дома.
Как мы уже сказали, прошло две недели. Однажды Джордж, возвратившись домой в четыре часа утра, заснул таким крепким сном, что пришлось немало потрудиться, чтобы разбудить его к завтраку. Быстро одевшись, он сошел вниз и встретил отца, на лице которого сияла радость. Старик держал в руке распечатанное письмо.
— Что с вами? — спросил Джордж, целуя старика. — По-видимому, вы сегодня очень довольны!
— Ты не ошибаешься, — ответил отец.
— Причина этого в письме?
— Да. Оно содержит приятную новость, и ты разделишь со мной радость. Мои милые воспитанницы Мария и Эва едут к нам!
— А, — прошептал Джордж, — уже!
— Они приезжают завтра, — продолжал Малькольм, — завтра, Джордж, ты увидишь свою, надеюсь, невесту, а Эдуард — свою. Но почему ты озабочен? Ты равнодушен к этой новости?
Джордж попытался улыбнуться.
— Наоборот, я очень рад, — ответил он. — Но ведь я никогда не видел Марии Бюртель, хотя она, должно быть, очаровательна, если вы считаете ее такой.
— Ты прав, — ответил сэр Джон. — Несмотря на седые волосы, у меня горячая кровь, и я хочу все устроить слишком быстро, воображая тебя уже влюбленным! Впрочем, я ошибаюсь лишь во времени: сегодня ты равнодушен, но завтра ты будешь влюблен.
— Вы убеждены в этом? — спросил снова Джордж.
— Это так же верно, как и то, что меня зовут Джоном Малькольмом. Если сейчас твое сердце свободно, как ты клялся мне, то завтра оно будет занято!
Джордж не ответил, а с приходом Эдуарда разговор стал носить общий характер. Через минуту лакей пришел объявить, что завтрак подан. Все сели за стол. Джон Малькольм только и говорил о грации, прелести и прекрасных качествах Марии и Эвы Бюртель, к великой радости Эдуарда, нежность и любовь которого к одной из сестер были безграничны.
А Джордж страдал. Настойчивость отца причиняла ему сильную душевную боль, ему становилось невыносимо тяжело от упреков, которыми он награждал сам себя. Наконец он вышел из-за стола под предлогом головной боли и, удалившись в сад, бросился на скамейку, покрытую дерном.
Преувеличивая свою страсть к незнакомке, он считал, что вышел уже из пеленок и отец, желая настоять на своем, злоупотребляет родительской властью.