— Тогда поспешим!
Джордж хотел было уже опустить поводья и скакать дальше, когда Казиль схватил за уздцы его лошадь.
— Что это значит? — рассердился Джордж.
— Я всего лишь исполняю свои обязанности: вы взяли меня в проводники, и я повинуюсь вашему приказанию.
— Ну и что?
— Обязавшись быть проводником, я вовсе не соглашался позволить вам бросаться навстречу опасности без всякой пользы для себя.
— Но почему ты так решил?
— Я хочу, чтобы вы остались под защитой этого огромного серого утеса, тень которого скрывает вас от посторонних взоров. Это мое дело — пойти на кладбище, разузнать дорогу, убедиться в безопасности и вернуться, чтобы сообщить, свободен ли путь.
— Скажи, чего ты боишься, Казиль?
— Известно ли вам, что непосвященным запрещается проникать в тайны браминов? Всюду здесь скрываются караульные. Они готовы поразить насмерть любопытного безумца, который осмелится приблизиться к ним.
— Все равно! Опасности привлекают… — сказал Джордж с плохо сдерживаемым нетерпением.
— Мне это прекрасно известно, господин, и вы только вчера, спасая мне жизнь, доказали это. Но ваша храбрость, смелость и решительность служат для меня священным залогом любви, преданности, благодарности вам, и я не хочу увидеть вас у своих ног, удавленным индусским лассо или пораженным среди ночного мрака ударом кинжала в грудь. Неужели такая смерть была бы достойна вас, мой господин?
— О, он прав! Он прав! Клянусь вам, маленький индус говорит правду! — горячо заверил Джорджа Стоп. — Мы рождены не для гнусной смерти от меча презренного убийцы, мы рождены для великих дел, для геройских подвигов! Жизнь наша не только полезна миру, но даже необходима ему! К чему же рисковать этой драгоценностью без всякого смысла, без какой-либо прибыли?
Неизвестно, насколько подействовали эти красноречивые убеждения на Джорджа, однако ему пришлось сдаться, когда Казиль со всей решительностью заявил, что отказывается быть проводником, если не получит позволения осмотреть ущелье. Это был самый неопровержимый довод, и Джорджу Малькольму пришлось подчиниться.
Приводя свой план в исполнение, Казиль сошел с лошади и направился к горному проходу. Его отсутствие продолжалось около десяти минут, но эти мгновения показались Джорджу вечностью. Сколько он ни напрягал слух, ему не удалось услышать пения браминов и ни один звук не свидетельствовал об их близком присутствии. Наконец Джордж увидел возвращающегося Казиля, и сердце его учащенно забилось от радостного нетерпения.
— Как там? — поспешно спросил он, подавшись вперед.
— Теперь можно и в путь: опасности больше нет. На кладбище слонов ни души, все брамины удалились.