Она сглотнула слюну, неожиданно заполнившую рот, и натянула трусики, не сразу сообразив, что это те же самые, которые только что держал в руках Пепе.
Вот таким же образом он смог легко ее соблазнить, заставить ее тело отозваться на него, уступить ему. К концу того уик-энда она превратилась в сладострастную нимфу.
Что в нем было такого? И что с ней не так, если она до сих пор откликается на него после всего, что он с ней сделал? Разве беременность не является природным противоядием от возбуждения? Жаль, если это не так.
Кара, одевшись, вернулась в комнату. Пепе пересел с кровати в кресло в углу и вытянул длинные ноги, держа в руке телефон.
Увидев ее, он поднял брови:
– Ты готова?
– Вполне.
– Но у тебя волосы не высохли.
– Немного влажные. – Она тщательно, насколько было возможно, высушила волосы полотенцем.
– Но ведь холодно.
– Мой фен в Дублине.
Пепе уже начал привыкать к обвиняющему взгляду, который постоянно бросала на него Кара, словно хотела сказать: «Если бы ты позволил мне забрать свои вещи, у меня не возникло бы подобной проблемы. Ты во всем виноват».
– Как только мы вернемся с виноградника, ты получишь фен.
– К тому моменту волосы у меня высохнут.
– Хм. – Он задумчиво на нее посмотрел. – Я бы не сказал, что сарказм тебе к лицу.
Она нахмурилась:
– Как ни смешно, но гены сарказма у меня проявляются, лишь когда ты рядом.
– Я же обрел ген разума. К сожалению, он отличается от твоего определения разумности, но нельзя же угодить каждому. – Он развел руками и отвесил насмешливый поклон. – А сейчас, моя маленькая пылкая гейша, нам пора.
– Почему ты так меня назвал?
Если бы взгляд мог превратить мужчину в камень, то вместо Пепе стояло бы изваяние из гранита.
– Ты такая обидчивая, – отозвался он.
– «Гейша» звучит очень похоже на «наложницу».
– Вовсе нет. Наложница призвана доставлять удовольствие мужчине, а гейша – это художественно одаренная дама. Гейша крайне редко вступает в сексуальную связь со своим клиентом.
Кару это не успокоило. Наоборот, взгляд у нее сделался еще более мрачным.
– Вижу, я тебя не убедил, – театрально вздохнул Пепе. – Наверное, хорошо, что ты будешь при мне пять месяцев – у меня уйдет не меньше времени, чтобы получить от тебя улыбку.
Они въехали на площадку с огромным белым вертолетом, на котором красовалась надпись «Мастранджело».
При виде вертолета Кару затошнило.
– Пожалуйста, скажи, что мы не полетим на этой штуке.
– Выбирай: либо восьмичасовая поездка на автомобиле, либо перелет за два часа на этом красавце.
– Я выбираю автомобиль.
– Прости, cucciola mia, но я за вертолет. Час туда, час обратно.