Он заставил себя отбросить нечестивые мысли – ему необходимо следить за дорогой, а не думать о тех ощущениях, какие испытал, когда погружался в ее сладостную глубину. Пришлось сделать резкий вдох, чтобы уменьшить сдавленность в паху.
– Твоя мать препятствовала твоему отцу видеться с тобой после того, как они расстались?
– Нет. Он сам прекратил со мной видеться. Ему было слишком утомительно пересекать Ирландское море, чтобы повидать свою старшую дочь. Мы обменивались рождественскими открытками и только.
Ему на секунду показалось, что она еще что-то скажет, но когда он посмотрел на нее, то увидел, что глаза у Кары закрыты и она трет лоб. Хоть она и говорила с резкостью о родителях, он почувствовал, что это ее боль.
– Ты по нему скучаешь?
– По отцу?
– Да. Тебе ведь нелегко пришлось.
Она засмеялась, но как-то кисло:
– Если я и испытала что-то, так это облегчение. Мой отец – серийный развратник. Он столько раз изменял маме, что потерял этому счет.
– И ты это знала?
– Я всегда это знала, даже когда была слишком мала, чтобы все понимать. Я дважды его заставала за этим занятием. Один раз, проходя мимо паба, я увидела через окно, как он приставал к какой-то женщине.
– Это происходило в местном пабе? – Пепе, которого было нелегко смутить, был поражен.
– Ты находишь это неприличным? – повысила голос Кара. – В следующий раз – это было через полгода – я обнаружила его в их с мамой постели с другой женщиной, но не с той, с которой он был в пабе.
– Ты застала его, когда они…
– Нет, слава богу. Но они лежали в постели. Я помню, что отец курил сигарету. Не знаю, что меня потрясло больше – он ведь никогда не курил.
Кара не понимала, почему она делится этим с Пепе. Уж кто-кто, а он менее всего подходит для подобных излияний.
То же самое происходило в тот уик-энд, когда они вместе проводили время. Но с ним было так легко разговаривать, и он обладал способностью поверить, что каждое слово, которое она произносила, важно и интересно. Она рассказывала ему, как она любит свою работу, какие у нее планы на будущее, а он часами слушал.
Ни с кем прежде она не чувствовала себя так непринужденно. Он дал ей понять, что она для него что-то значит.
Поверить в это опять? Сейчас? Искушение велико.
Она открыла окно пошире и почти что высунула нос наружу, вдыхая холодный воздух. Злость и боль от кошмарных воспоминаний немного отступили.
В машине воцарилось молчание. Молчали долго, пока Пепе не произнес:
– И что ты сделала? Сказала матери?
Кара вздохнула, прежде чем ответить:
– Да, сказала. Он даже не стал ничего отрицать. Она выгнала его, а через два дня он вернулся. Она всегда его прощала.