– Ты предпочла бы, чтобы я предстоящие пять месяцев наплевательски к тебе относился?
– Да.
– Неужели? – Он удивленно поднял брови.
– Единственное добро, которое я хочу от тебя, – это моя свобода.
– Ты свободна уйти в любое время.
– Но для меня это означает нищенскую жизнь для нашего ребенка. Или, по крайней мере, начало его жизни будет нищенским, пока ты не поступишь по справедливости и не дашь мне денег на его содержание.
– Я дам тебе эти деньги, когда получу точное доказательство того, что ребенок наш. Одурачить себя я не позволю.
– Я не понимаю этого.
– Чего не понимаешь?
– Твоего цинизма.
– Я не циничен.
– Ты сделал беременной девушку и отказываешься верить в свое отцовство без письменного подтверждения. Если это не цинизм, тогда не знаю, что это. Я не могу взять в толк, почему ты такой.
– Тут нечего понимать. Я просто не принимаю все за чистую монету. Это деловое чутье, а не цинизм. – Он-то думал, что она будет благодарна ему за то, что он повез ее в Париж на машине. Что это смягчит ее отношение к нему. Но нет. Несмотря на мягкость ее тела и пухлую нижнюю губу, Кара Делейни по своей сути тверда, как железный гвоздь.
– Мы с Грейс часто о тебе говорили, – сказала Кара.
– Меня это почему-то не удивляет.
– Нам было интересно, почему ты такой…
– Что ты имеешь в виду?
– У тебя хорошая семья, двое родителей, которые любили тебя и поддерживали, поощряли… Ты дружен с братом, о чем другие могут лишь мечтать. Вот что я имею в виду.
– Да, – согласился он. – Родители меня любили. Мы с Лукой дружны. Это нормально.
– У меня две сводных сестры, которые ненавидят меня чуть меньше, чем друг дружку. Еще целая куча братьев и сестер по отцу рассыпана по всему Дублину – их я никогда не встречала. У меня есть мать, которой наплевать на то, что я беременна. У меня есть отец, который понятия не имеет, что скоро станет дедушкой, потому что он уже лет десять мной не интересуется.
Пепе не знал, что ответить на такой неожиданный взрыв откровений.
– Ты не виделась с отцом десять лет?
– Тринадцать. Родители разбежались, когда мне было одиннадцать. Мы с мамой перебрались в Англию – мне тогда было тринадцать, и с тех пор я его не видела.
– Мой отец умер тринадцать лет назад. – В груди у него что-то дрогнуло.
– Прости, – сказала Кара уже более миролюбиво. – Я видела фотографии твоего отца – ты очень на него похож.
– Да. Он был очень красивый мужчина.
Она засмеялась:
– О, ты, как всегда, полон самолюбования.
Он усмехнулся:
– Ты тоже, если захочешь, можешь мною полюбоваться.
– Хочешь, чтобы меня снова стошнило?
Пепе бросил на Кару взгляд, чтобы убедиться, улыбается она или нет. Да, слегка улыбается.