Можно, думаю, разделить мнение А. Ф. Лосева о том, что всякая вещь или явление, если их рассматривать как предметы живого человеческого опыта, обязательно будут мифами, так как они будут отнесены к его самосознанию как к постоянно обновляющемуся качеству живой психической реальности. Вещи становятся живыми, но не в физическом их бытии, а в психологическом и историческом. Это относится ко всем вещам, в том числе и к слову как к вещи.
Меня привлекает изложенная Лосевым проблема мифа как событий личной жизни его автора, что не только делает изложение конкретно психологическим, но и позволяет увидеть наполнение понятия миф содержанием, которое можно было бы описывать в качественных характеристиках строения психической реальности, в тех ее проявлениях, которые доступны самосознанию.
Если следовать логике А. Ф. Лосева, мне думается, то миф как средство, опосредующее психическую жизнь человека, является превращенной формой самой психической жизни. Поэтому в нем есть все ее важнейшие составляющие, доступные для самосознания человека. В мифе есть полифоничность и самое разное время, в том числе и вечность, в нем есть пространство с его бесконечностью и границами, в мифе есть все возможные планы пространственно-временного бытия и само бытие.
Миф существует как слово, в нем дана личностная история, так как слово – орган самоорганизации личности, форма ее существования в истории. Именно в слове сознание достигает степени самосознания. Это важные моменты существования мифа, которые позволяют увидеть в нем проявление самосознания личности, но особенным – чудесным образом. Так у А. Ф. Лосева появляется то понятие, которое практически не используют и не анализируют психологи. Это понятие чуда.
Самая краткая и общая формула мифа, позволяющая понять его и одновременно задуматься в совершенном изумлении перед фактом его существования, это формула Миф есть чудо.
Если бы жизнь не подарила того опыта общения с людьми, которое дает психологическое консультирование, когда настолько близко прикасаешься к чужой душе, что испытываешь от этого самые разные чувства, в том числе и восхищение чудесностью изменений, которые могут произойти и происходят с человеком буквально у тебя на глазах, то, возможно, я не стала бы (из «педагогических соображений») писать о чуде, а характеризовала бы миф другими, более научными словами. Но в жизни есть это явление – миф, но в жизни, если она живая жизнь, всегда есть место чудесам, чуду как проявлению жизни во всей ее силе и первозданности.
Когда таким, чудесным, образом проявляется психическая жизнь человека и это происходит у тебя на глазах, впечатление остается на всю жизнь. Впечатление от неотвратимости проявления истины. Она проявляется в том чудесном слове, которое становится для человека его откровением, его историей, его судьбой. Это чудо происходит под воздействием другого человека, который проявил самосознание страдающего человека, подарил ему его форму, его слово. Это чудо происходит и тогда, когда человек, меняясь, сам становится другим и находит свои новые слова, новые формы самосознания, которые соответствуют этому изменению. Чудо – это правда жизни, это правда психической жизни как ее возможность к изменению, к тому, что называют трансформацией, переструктурированием, реорганизацией, а мне бы хотелось назвать живой жизнью. Это не будет тавтологией, так как в психической реальности далеко не мирно соседствуют ее живые и мертвые формы, которые определяют самосознание человека и могут препятствовать или содействовать мифу – чуду живой жизни, обретающему свою форму в имени. Именно имя становится собственным словом личности и собственным словом о личности.