.
[189] В августе 1915 г. НА. Бердяев осудил социал-демократов за то, что они отказались участвовать в думской военно-морской комиссии и тем самым — «не берут на себя ответственности за оборону страны». Правые в Думе пытались заманить рабочих в Особое совещание по обороне, заявив, что только при условии их участия одобрят включение в его состав представителей ЦВПК. Предложенная правыми 20 июля 1915 г. формула перехода (постановление) Думы содержала требование («выражая надежду»), что деятелями ЦВПК «при выборе членов Особого совещания при военном министре будет дано место представителям рабочих». «Вот при принятии такой формулы перехода [к очередным делам] мы, правые, скрепя сердце, поддержим допущение в состав Особого совещания трех представителей ЦВПК», — объяснил Н.Е. Марков. К принятой Думой формуле правых присоединился и Государственный совет. Последовавший отказ социал-демократов принять приглашение к сотрудничеству Бердяев заклеймил как «классический образец совершенной отвлеченности и формальной абсолютности в политике»
>{717}.
«Проклятый вопрос» нравственного характера — отношение рабочего к труду на военном предприятии>{718} — получал практическое преломление. «Обязанность всех соприкасающихся с рабочими, занятыми в предприятиях по обороне, — всячески выяснять им решительную недопустимость приостановки работ… при каких бы то ни было условиях… Надо ежечасно говорить об этом рабочим», — наставляла свою либеральную аудиторию оппозиционная «Речь» 14 марта 1916 г. Думские заседания, посвященные вопросам военно-промышленной политики, превращались в спектакли с заранее распределенными ролями («Надо нарисовать картину… Надо развернуть картину последствий германского завоевания») и обеспеченным широчайшим освещением в прессе. К «Иванам и Петрам» «либеральные» думцы применяли пропагандистские приемы, испытанные на английских рабочих (разъяснить «значение снарядов для победы и значение работы для снарядов»: на фронте «гибнут братья… всё для получения снарядов»). Патриотическая агитация должна была убедить «рвань» в совпадении ее интересов с интересами военно-промышленных дельцов, бюрократии, власти в целом. Для этого, как утверждает Никонов, правительству не хватало политтехнологической ловкости: «Инструменты внутренней пропаганды были использованы властью явно недостаточно». Надо было больше рассказывать рабочим о правительственных успехах в производстве вооружения. Но эти «инструменты» потому и не действовали, что приходилось пропагандировать, по выражению П.Н. Милюкова (и Бердяева), «довольно фиктивное» единство. «Циммервальд» пустил «глубокие корни» в «широкие массы», и «никакая пропаганда не могла преодолеть» его идеи