Поменяв рожок, он потянулся к сигарете.
— Так вот где ты!
Дима вскинул оружие в сторону голоса и едва удержал указательный палец.
— Тьфу, черт! — воскликнул он, увидев Чернышева. — Разве так можно? Еще секунда, и твой живот был бы наполнен свинцом.
— Да я, видимо, этого и не почувствовал бы… — мрачно заметил тот. — Опять язва разыгралась…
Емельянов обратил внимание, что его товарищ не просто побледнел, но даже позеленел.
— А я думал, это ты от зрелища размазанных по стене кишок расклеился…
— Это после пяти лет службы в ОМОНе? — усмехнулся Вадим, однако было понятно, что усмешка его — только маска. — Да нет, съел что-то не то.
Однако весь вид его свидетельствовал о том, что причина бледности кроется совсем в другом.
Вадима действительно тошнило, и он ненароком высунулся из окна, забыв про опасность; хорватский снайпер, спрятавшийся в здании напротив, не упустил момента. Висевшая на стене картина с грохотом свалилась на пол. Почти одновременно с ней упал Чернышев;
— Эй, с тобой все в порядке? — Емельянов бросился к приятелю.
— Да, вроде не зацепило…
— Обожди…
Подняв автомат, Дима направил в окно шквал огня. А Вадим отполз к стене, вскрывая упаковку с таблетками.
В этот момент раздались взрывы. Земля задрожала, а трехэтажное здание из красного кирпича вдруг начало рассыпаться, словно карточный домик.
Минут через пять, когда осела пыль, перед Емельяновым лежала груда развалин — видимо, мина, выпущенная сербами, угодила в ящик с боеприпасами.
Последний оплот сопротивления хорватов был сломлен. Но задерживаться в этом пункте не стоило. У противника сил в этом регионе было достаточно.
На соборе святого Филиппа колокола пробили к мессе. И тотчас же отозвались колокола на двух других — святых Петра и Павла и в монастыре святой Урсулы. В последнем храме, который был построен по указу папского легата в начале века, когда эти земли отошли к австрийцам, колокольный звон приятно выделялся серебряной чистотой мелодии.
Зимний воскресный день, казавшийся в этом провинциальном боснийском городке таким долгим, тягучим, скучным и бесконечным — как ни в каком другом месте, — медленно угасал. Ничто не говорило, что городок находится в нескольких километрах от размытой, неопределенной линии фронта — разве что бронетехника, поставленная на блокпостах при въезде в город.
В гостиной небольшого уютного домика сидела девушка — она, откинув голову назад, дремала. Когда в городе прозвонили колокола, она наконец открыла глаза и окончательно сбросила с себя дрему.
— Злата! — послышалось из соседней комнаты, — Злата, что ты делаешь?