Скоро уже треснут.
Вот-вот…
…и тогда пес умрет. Он уже почти умер, захлебнулся кровью и желчью, и держится на одном упрямстве и еще на живом железе, которого уже не хватает, чтобы затянуть все раны.
Ийлэ подобралась к нему.
Она двигалась на четвереньках, потому что бок от удара о стену болел, и плечо тоже, и страшно было, пожалуй, почти так же страшно, как переступать порог его комнаты.
Пес перевернулся на спину.
А Ийлэ села рядом и, заглянув в светло-серые, с темным ободком, глаза, сказала:
— Я тебя ненавижу.
— А то, — он широко оскалился, и из носа поползли кровяные дорожки. Подбородок тоже был в крови, отчего улыбка его гляделась жуткой.
— Я… — Ийлэ положила ладонь на грудь.
Тонкая ткань рубахи промокла, Ийлэ ощущала горячую кожу, и ребра, и сердце, которое еще держалось.
— Тебя…
Пес закрыл глаза.
Он не собирался ни звать на помощь, ни сопротивляться, казалось, полностью смирившись с тем, что издохнет сейчас, в присвоенном доме. Тот, предавший старых хозяев, и к новым относился с полным равнодушием, наверное, это было справедливо.
— Ненавижу, — шепотом сказала Ийлэ и, дотянувшись до рта, из которого воняло, вдохнула каплю силы. Пальцы надавили на грудь, призывая разрыв-цветок к спокойствию. И тот откликнулся. Замер, позволяя псу сделать вдох.
Наверное, ему казалось, что облегчение — это разновидность агонии.
И вдохнул он глубоко, насколько хватило сил, а выдохнул резко, и на губах запузырилась кровь.
Ийлэ усилила нажим, второй рукой быстро рисуя на грудной клетке пса знаки подчинения. Она не была уверена, что у нее получится, как не была уверена, что хочет, чтобы получилось, но…
Лоза замерла.
И отступила.
Она погружалась в сон, зыбкий, ненадежный, которого хватит… на несколько недель хватит. А нескольких недель хватит Ийлэ, чтобы решить, куда уйти.
— А… а ты… — Райдо открыл глаза.
— Ненавижу…
— Разговариваешь, — он схватил за руку и держал, не позволяя отстраниться. — Разговариваешь ты… это хорошо…
И кольцо, сжимавшее горло, запрещавшее Ийлэ говорить, пропало.
— Я…
— Ты… тебя зовут Ийлэ, я знаю… а для нее мы еще имя не придумали, но придумаем…
— Хочу…
— Знаю. Но если надо, ты… говори, — он облизал губы и скривился. — Не замолкай, ладно?
— Хочу, чтобы ты сдох… все вы… сдохли…
— Это да… это бывает…
Райдо погладил ее пальцами свою щеку, гладкую и влажную.
— Скажи еще что-нибудь.
— Ты сдохнешь.
— Конечно. Когда-нибудь… но вообще я хочу до весны дотянуть… как ты думаешь, получится?
До весны?
У самого — нет, но если Ийлэ поможет… он теперь знает, что Ийлэ способна помочь… и гнать не станет… до весны… а весной леса оживут и у нее появится выбор.