– Разумеется, нет! – возмутился Диего. – Пути Господни…
– …неисповедимы, – закончил за него Штильнер. – Так кем же вы себя возомнили, голубчик?! Вы ропщете? Вы смиряетесь? Господь позволил вашей невесте умереть во цвете лет? А в вашу чугунную голову не приходило, что Творец испытывает вас?! Что, если Он избрал вас орудием провидения?! Отказ спасти невинную душу – это ли не плевок в лицо Всевышнего?!
Щеки профессора разрумянились, борода встопорщилась, глаза сверкали. Он наступал на Диего, яростно брызжа слюной. Маэстро пятился, рискуя поскользнуться, упасть на подтаявший лед. В мыслях, чувствах, всем существом своим он уже был подо льдом, в ледяной пучине. Боже, кричал Диего Пераль, каменея от смертного холода. Боже мой! Не ты ли, гневный, кричишь на меня устами этого человека? Не ты ли вразумляешь непутевого раба Своего?! Не об этой ли милости я молил тебя?!
– Вы же…
– Я? Я и не утверждаю, что мне известна Божья воля! Но вы ведь не станете отрицать, что возможно и такое толкование?
– Есть притча на сходную тему, – сухой, бесстрастный голос Яффе являл собой ярчайший контраст эмоциональной вспышке Штильнера. – Некий человек во время наводнения забрался на крышу дома и стал молить Господа о спасении. Вскоре к дому подплыл плот, и люди на нем предложили молящемуся уплыть с ними. «Нет, – ответил человек, – меня спасет Господь.» Вслед за плотом к дому подошла моторная лодка. «Нет, – ответил человек. – Уплывайте, меня спасет Господь.» С небес спустился аэромоб, но человек и в третий раз отказался. Он утонул и, представ перед Богом, спросил Всевышнего: «Почему Ты не спас меня?» Господь ответил: «Я посылал тебе плот, лодку и аэромоб. Но ты пренебрег моей помощью…»
Над берегом повисла тишина.
– Шанс, – пробормотал Диего. Голос сел, маэстро словно учился говорить заново. – За такой шанс я бы сошелся с ангелом в рукопашной. Вы делаете мне царский подарок, а я… У вас есть с собой коммуникатор?
– Есть.
– Вот, смотрите. Это не займет много времени.
Он протянул гематру кристалл, который дала ему Джессика.
* * *
Все возвращалось на круги своя. Проклятый выбор: Карни и Эскалона, Эскалона и Карни. Ставки удвоились, удесятерились: мятеж? Нет, теперь в огне вся страна. Столицу занял оккупационный корпус, маршалы и гранды собирают армию – разбитую, но не уничтоженную. На счету каждый клинок, не лишним будет и ополченец с косой, наскоро переделанной в алебарду. Дон Фернан принял решение, и Антон Пшедерецкий уступил долгу дворянина. А ты, Диего Пераль? Почему ты до сих пор на Сечене?
Чаша весов качнулась и пошла вниз. Эксперты? Экстрим-туристы? В строй экспертов! В ад туристов! Добро пожаловать в реалити-шоу, сеньоры! Как, панталоны еще сухие? Бьют пушки на холмах, герильяс прячутся в садах Бравильянки, монахи готовы подняться в атаку. А на другой, легчайшей чаше весов – девушка в дорожном платье. Одна во тьме космоса, растерянная, всеми брошенная, и в первую очередь – брошенная бесчестным мерзавцем, который растоптал свои клятвы в хлам…