— Мы жили с ней вдвоем, она всегда говорила, что мой отец живет в Лесном и не знает о моем существовании, что беременность стала для нее неожиданностью и она не успела ему сказать. Я не интересовалась именем отца, но мама все-таки мне его сказала. А когда она умерла, я полетела в Лесной, чтобы его найти и… не знаю, как-то рассказать, что есть я, что было после того, как он уехал. Моя фамилия на самом деле Снежная, я дочь герцогини Снежной.
Все, сказала. Понял? Кажется, да.
— Погоди, Вил, ты хочешь сказать, что… что считаешь, будто я твой отец?
— Считаю? — В этот момент все вокруг приобрело уже не такие яркие краски. — Я знаю это, она никогда не скрывала вашего имени. Вы путешествовали по Плато, что-то случилось, вы едва не замерзли, но вас нашли люди из маминой деревни и привели к ней. Некоторое время вы болели, она за вами ухаживала, потом…
— Стой, стой! — Он поднялся и принялся ходить взад-вперед по аудитории.
Я же чувствовала себя совершенно глупым драконом. Вот только вскочить и убежать было бы совсем по-детски. Надо доводить дела до конца. Но я уже поняла, что встреча с мечтой оказалась совсем не такой, какой должна была.
— С чего она вообще взяла, что этот ребенок мой? Она была одинока, у нее что, не было мужчин? Я прекрасно помню…
— Хватит! — поднялась я. — Магистр Медный, я не напрашиваюсь к вам в дочери. Да, сначала я приехала, чтобы попросить у вас помощи. Мне некуда было идти, у меня не осталось никого из родных, я знала лишь ваше имя и город, в котором вы живете. Но сейчас мне не нужно от вас ничего. Я просто решила, что вы должны знать. Некоторые люди радуются дочерям. Просто забудьте.
Он перехватил меня у дверей. Взгляд Медного блуждал по моему лицу.
— Завтра мы пойдем в лекарский дом, там есть способ узнать, моя ли ты дочь. Я не собираюсь обеспечивать чужого ребенка только на основании рассказов…
— Никуда мы не пойдем, — отрезала я. — Отпустите меня! Надо было догадаться, что вам плевать. Забудьте о моем существовании, магистр. Слава Высшему, есть люди, которые не ставят под сомнение мои слова.
Возможно, я была не права, и он действительно имел право знать наверняка. Но в этот момент во мне говорили ярость и обида. По лицу и тону Медного было ясно, что даже мысль о том, что я окажусь его дочерью, внушает неприязнь. Не знаю, как этот человек, еще минуту назад с такой теплотой рассказывавший, какая я замечательная, мог так быстро измениться.
Я распахнула дверь, чтобы вернуться в зал, взять в охапку Клэя и сбежать! Туда, где меня любят, туда, где никто и никогда не скажет мне «я не собираюсь содержать чужого ребенка». Медный не мог не понять, что я говорю правду. Ему просто оказалась не нужна дочь. Родители Клэя готовы были содержать чужого ребенка, а мой собственный отец не смог даже подумать о том, чтобы признать своего. О чем, я, в общем-то, и не просила.