Так прошли июнь, июль, август.
В сентябре зарядили нудные, тягучие дожди.
Однако они не смогли испортить Бертгольду настроение. Дела продвигались, и выход на прямую связь с лидерами социал-демократов и ответственными работниками нелегальной КПГ представлялся Клаусу вопросом дней. А потом… только бы не споткнуться в последний момент! Только бы не споткнуться!
Успех…
Он нужен был всем. Бертгольду, чтобы вернуть старое и приобрести новое. Боле, дабы доказать Гессу и фюреру, что Заграничная служба недаром ест хлеб. НСДАП, чтобы в белых одеяниях защитницы нации прикрыть кровь на своей униформе.
Успех!
И во многом — если не в основном! — он связан с человеком, допивающим последний глоток пива в маленьком кафе в осенней Праге.
«Еще немного…» — отрывочно думает Клаус, расплачиваясь за пиво и выходя на улицу. Дождь все идет, и Бертгольд, отыскивая взглядом такси, торопится открыть зонт и плотнее закутать шею шарфом. Только бы не простудиться… Смешно и глупо схватить грипп на пороге успеха.
— Такси! Эй, такси!
Но это не такси. Большая черная машина. «Линкольн», — безошибочно отмечает Бертгольд. Такие дорогие авто никогда не останавливаются на призывы прохожих, жаждущих укрыться от сырости в уютной темноте салона и проделать путь от кафе до жилища быстро и сухим. Клаус готов уже пожать плечами, досадуя на ошибку, но «Линкольн» тормозит у тротуара, и дверцы его, мягко щелкнув, выпускают двоих.
— Пожалуйста, садитесь.
Странная любезность, и Бертгольд настораживается:
— Извините, господа, я искал такси.
— Нет, нет, пан Бертгольд! Убедительно просим садиться!
Двое, вышедшие из авто, отрезали путь назад. Они вежливы и настойчивы.
— Вы ведь пан Бертгольд, литератор? Пожалуйста, не осложняйте положения. Садитесь и поедем.
В машине еще двое. Сопротивляться не имеет смысла. Бертгольд закрывает зонтик, садится. Он спокоен. Почти спокоен.
Все же для декорума он считает необходимым протестовать:
— Это насилие! Куда мы едем? Почему я задержан?
— Вы арестованы, — поправляет его тот, кто сидит рядом с шофером. — Я надпоручник Веселы из контрразведки. С ордером вас ознакомят представители государственной прокуратуры. Они ждут вас.
Бертгольд больше не тратит слов. К чему кричать, что ты гражданин Германии, требовать вызова консула, разъяснений? Все так или иначе станет на места — там, в служебных помещениях II отдела чехословацкого генштаба. Сейчас важнее другое: определить линию поведения. И решить простую и в то же время сложную проблему: признаваться, если предъявят улики, и в чем именно признаваться?