Ему необходимо было зафиксировать новую информацию. Он записал реквизиты кредитных карт и водительских удостоверений на бумажной салфетке.
Вскоре Майлз выключил свет, запер дверь снаружи и отнес кредитные карточки и бумажник вниз.
Когда Майлз проснулся, уже рассвело, он взглянул на часы: 6.15. Он встал, быстро умылся, побрился и оделся. Из комнаты напротив не доносилось ни звука. Он тихонько отворил дверь и заглянул внутрь. Дэнни все ещё крепко спал, слегка похрапывая. Майлз взял пакеты с одеждой, снова запер дверь и спустился вниз.
Он вернулся через двадцать минут, неся поднос с завтраком: крепкий кофе, тост и яичницу.
— Дэнни! — Майлз потряс старика за плечо. — Дэнни, просыпайтесь!
Никакой реакции. Майлз попытался ещё раз. Наконец старик с трудом продрал глаза, увидел Майлза и быстро зажмурился.
— Иди отсюда, — пробормотал он. — Иди отсюда. Мне в ад ещё рано.
— Я не дьявол, — сказал Майлз. — Я ваш друг. Тони Медведь и Русский оставили меня за вами ухаживать.
Опухшие веки слегка разомкнулись.
— Черти, нашли меня все-таки. Как всегда. — Лицо старика исказилось от боли. — О Господи! Бедная моя голова!
— Я принес кофе. Может быть, поможет. — Обняв Дэнни за плечи, Майлз помог ему сесть, затем подал кофе. Старик сделал глоток и поморщился.
Вдруг он забеспокоился.
— Слушай, сынок. Что меня приведет в чувство, так это что-нибудь покрепче. Возьми-ка деньжат… — Он огляделся по сторонам.
— Ваши деньги в целости и сохранности, — сказал Майлз. — Они здесь, в сейфе. Я сдал их на хранение прошлой ночью.
— Это «Две семерки»?
— Да.
— Меня уже раз здесь откачивали. Ну так, сынок, за чем же дело стало? Сбегай в бар…
— Никакой выпивки не будет. Ни вам, ни мне, — отрезал Майлз. Он взвешивал следующую фразу и наконец решился:
— Кроме того, если я стану расплачиваться вашими двадцатидолларовыми бумажками, не ровен час, меня арестуют.
Дэнни словно подстрелили.
Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Дэнни резко выпрямился, на его лице появилось выражение тревоги и беспокойства.
— Кто тебе позволил… — Он внезапно застонал от боли и приложил руку ко лбу.
— Надо же было пересчитать деньги. Вот я и пересчитал.
— Это хорошие двадцатидолларовые, — отозвался старик слабым голосом.
— Безусловно, — поддакнул Майлз. — Лучше не бывает. Они почти не уступают тем, что печатают на монетном дворе.
Дэнни вскинул брови. В нем боролись любопытство и подозрительность.
— Где это ты так поднаторел?
— Прежде чем меня посадили, я работал в банке.
Молчание. Затем:
— За что попался?
— Хищение. Сейчас я на «химии».
Это явно успокоило Дэнни.