Рани раздражали эти неискренние причитания, но она терпеливо делала вид, что верит сочувствию Амалы. Еще не время показывать характер. Рания понимала, что ей не хватает знаний. Она не совсем разобралась в законах кейдаза, да, и само назначение женской половины было пока не слишком понятно. Есть что-то, что тщательно скрывают от ее глаз. Несколько запертых покоев в правом крыле кейдаза, недомолвки хранительницы и служанок, предвкушающие взгляды и перешептывания слуг. И те старые традиции, о которых упомянул герцог… Нужно, во чтобы то ни стало, найти источник информации. Прислужницы слишком вышколены и боятся даже слово лишнее сказать, а все остальные обитатели дворца стараются держаться от герцогини подальше, низко кланяясь при встрече и торопясь поскорее исчезнуть. Даже хранительница ловко уходит от ответов, переводя разговор на милость Всеблагого, который, наконец-то, послал их господину супругу. А дальше, начинались восхваления Его светлости и рассказы о том, как повезло госпоже, что у нее такой муж. И вновь все сводилось к тому, что герцог скоро вернется, что брачная седмица — это очень важно, а милорд свято чтит традиции, и далее по кругу. Одно и тоже.
И, вроде бы, Амала всей душой была на стороне герцогини, выражая сочувствие и поддержку, только вот Рани ни капельки не верила столь щедро расточаемым словам. И, как выяснилось, правильно и делала.
Чуть позже, девушка услышала истинные мысли Амалы, высказанные на берском наречии и не предназначавшиеся для ушей герцогини.
— Вот, сразу видно, что господин женой недоволен, — разглагольствовала хранительница, сидя в кругу прислужниц поздно вечером в малом зале кейдаза. — Где же это видано, чтобы от молодой супруги в самом начале седмицы убегали? Никогда у нас такого позора не было! Да, и то, две ночи тишина стояла — ни вздоха, ни звука. Словно, неживая она, госпожа наша. Уж, какие раньше у милорда ночи горячие были! А сейчас… Нет, не удержит его миледи, не справится. Да, и куда ей? Разве обучали госпожу, как мужчину к себе привязать? По всему видно, что не умеет она разжечь страсть в Его светлости. Видать, к Ирмине в столицу господин подался, не выдержал. Да, и то сказать, милорд-то у нас молодой, темпераментный.
— А я слышала, что господина сам император вызвал, — робко возразила Джая.
— Глупости, — резко оборвала прислужницу Амала. — Наш император уважает законы. Он никогда бы не потревожил герцога в первую брачную седмицу.
— А Амар сказал, — Амита не успела договорить.
— А чего это ты с управляющим разговоры разговариваешь, а? — Грозно уставилась на служанку хранительница. — Или работы мало, что ты с мужчинами язык свой чешешь? Так я позабочусь, чтобы тебе некогда было улыбки раздаривать всем подряд. С этого дня, ни шагу за порог кейдаза, поняла?