Случилось это в Гражданском клубе в тот самый вечер, когда была торжественно подтверждена правильность предсказаний Ировца. Казначей Грозната порядком-таки поиздевался над редактором «Гонца из Цапартиц» по случаю его позорного фиаско в борьбе с прогнозами «Ч. л.». Слово за слово, и вскоре Грозната принялся молотить по столу своим кулачищем каменотеса. На возражения редактора, что следует отдать предпочтение данным науки и авторитету ученых из имперского института, нежели пророчествам какого-то старосты или пастуха, Грозната ответил весьма находчиво.
А именно — что колокольный звон и стрельба «по тучам» (обычай у нас в Чехии повсеместно распространенный вплоть до начала нынешнего столетия) также считались абсурднейшим суеверием и свидетельством обскурантизма. И вот, представьте себе, совсем недавно в Германии возникло «Общество стрельбы по облакам», а в Баварии строится завод, который будет производить пушки для пальбы по вредоносным тучам. Когда издатель «Гонца из Цапартиц» посоветовал с этакой чепухой обращаться к психам, а не к нему, прогрессивному редактору, Грозната в качестве неопровержимого аргумента продемонстрировал вырезку из отдела объявлений журнала «Флигенде блеттер» >{18}, где была наглядно изображена пушка против дурной погоды, рекламировавшаяся как средство, без коего не может обойтись ни одно село.
Тут «Гонец из Цапартиц» вынужден был умолкнуть. В полемике наступила короткая пауза.
Однако по воле злого рока редактор не прикусил вовремя язык и позволил себе язвительное замечание. Мол, Цапартицам никогда не понадобится сие орудие. Ведь достаточно Бедржиху Грознате выступить против несчастного облачка с одной из громовых речей, как о нем и помину…
Редактор не договорил.
Грозната вскочил со стула и произнес самую страшную свою угрозу.
— Я-не-до-пу-щу-ни-ка-ких! — орал он, и каждый слог сопровождался могучим ударом по столу.
Он еще раз повторил «ни-ка-ких», подчеркивая значительность слов удвоенной силой голоса и ударов.
Надо заметить, Грозната и не подозревал, что по сути говорит бессмыслицу. Следовало бы добавить, чего он, собственно, не допустит (к примеру, никаких глупых шуток или оскорблений). Но это выражение он всегда употреблял именно в такой форме.
Стоило Грознате заявить, что он «не допустит никаких»,— и все предпочитали ретироваться как можно быстрей и как можно дальше.
Редактор «Гонца из Цапартиц» тоже не преминул ретироваться с удивительной поспешностью. Когда он очутился на площади, завсегдатаи Гражданского клуба уже затягивали душераздирающими голосами любимую песню Грознаты: