- У меня сегодня не было выделений из кишечника, сестра. Это не опасно?
Я быстро посмотрел на нее, чтобы увидеть, как она воспримет эти слова, но она и бровью не повела.
Его постоянные жалобы раздражали меня - по моему мнению, ему хоть изредка для разнообразия следовало бы говорить, что он чувствует себя хорошо.
Иногда Мик спрашивал его:
- Как здоровье, Папаша?
- Хуже быть не может.
- Ну, пока ты еще не умер, - весело говорил Мик.
- Умереть-то не умер, да только по тому, как я себя чувствую, это может случиться в любую минуту. - Папаша мрачно покачивал головой и отъезжал к постели какого-нибудь новичка, которому еще не успели надоесть его причитания.
К старшей сестре он относился с почтением и старался не вызывать ее неудовольствия; объяснялось это главным образом тем, что она обладала властью отправить его в приют для престарелых.
- А в таком заведении долго не протянешь, - говорил он Ангусу, особенно если ты болен. Раз ты человек старый и больной, то правительство наше так и норовит от тебя избавиться, и чем скорее, тем лучше.
Поэтому, разговаривая со старшей сестрой, он всячески старался задобрить ее и внушить ей, что страдает множеством недугов, которые оправдывают его пребывание в больнице.
Однажды, когда она спросила его, как он себя чувствует, он сказал:
- Сердце у меня в нутре мертвый-мертво, как у дохлого барана.
Я сразу же представил себе колоду мясника, а на ней влажное, холодное сердце, и мне стало не по себе.
Я сказал Ангусу:
- Сегодня я себя хорошо чувствую, очень хорошо.
- Вот это дело, - ответил он. - Никогда не вешай носа.
Ангус мне нравился.
Утром при обходе старшая сестра спросила у Папаши, который подкатил свое кресло к камину, обогревавшему палату:
- Кто помял занавеси?
Открытое окно, на котором они висели, было возле камина, и легкий ветерок относил их к огню.
- Это я сделал, сестра, - признался Папаша, - боялся, как бы не загорелись.
- У вас грязные руки, - сердито сказала сестра, - все занавеси в темных пятнах. Извольте впредь просить сиделку, чтобы она их отдергивала.
Папаша заметил, что я прислушиваюсь, и немного погодя сказал:
- Знаешь, старшая сестра - прекрасная женщина. Вчера она спасла мне жизнь; она, кажется, расстроилась из-за этих занавесей, да только, будь я дома и будь это мои занавеси, я бы их все равно примял. С огнем шутки плохи.
- Мой отец видел, как сгорел дом, - сказал я.
- Да, да, - нетерпеливо произнес Папаша, - но сейчас дело не в этом. Судя по тому, с каким видом твой отец расхаживал по палате, он, наверно, много чего насмотрелся. Пламя могло лизнуть занавеску, и она бы разом вспыхнула; вот как это бывает.