У Егоркина же была противоположная реакция на качку: с ее разгулом, желудок начинал зверски урчать и настойчиво требовать пищи, не взирая на время суток. И вот тут только давай – злые языки говорят, что как-то раз, во время бешенного урагана, зацепившего «Летучий», на котором он служил, своим крылом, Александр Павлович, по рассеянности, съел тефтели за всех мичманов корабля, а потом закусил все это целым «бачком» пюре.
«А что я сделаю, если у меня проект такой? Метаболизм, значит, особенный?» – оправдался перед смеющимися сослуживцами и самим собой Палыч. Сейчас он набрал прямо из бочки у камбуза крепких соленых огурцов, не забыв прихватить с пустого бака полбулки черного хлеба и пару больших котлет.
Тут на глаза ему попался тот самый рыжий торпедист, что из последнего пополнения. Его огненная шевелюра вполне гармонировала с бледно-зеленой физиономией.
– Что, плохо? – посочувствовал мичман, – на, вот, ешь – полегчает! – протянул матросу соленый огурец.
– Верное средство! – уверенно подтвердил возникший из недр машины Антон Гузиков, старшина команды турбинистов, тоже влезая рукой в эту бочку.
– Как твои? – поинтересовался Палыч, кивнув на бойцов в перепачканных комбинезонах.
– Спасибо, хреново! – отозвался Гузиков. – Да еще фланец на водоотливной потек. Как всегда – вовремя! Кое-как затянули, теперь – откачиваем. Трюмачи у гидроакустиков давно уже кувыркаются – там тоже что-то протекло! И, похоже, – не слабо! Насосы еле справляются…
– А все гадости – всегда не вовремя и всегда – не кстати – согласился Егоркин. Про себя подумал – на то и шторм, чтобы показать, что, где, и у кого что-то не так!
Волны многотонными молотами били в борта, тяжелым катком прокатывались по палубе. Стоял непрерывный грохот, ветер ревел вовсю! Было как-то неприятно, если честно сказать!
– Ого! Кажись, всерьез вляпались! – сказал Паша Петрюк, прислушиваясь к грохоту волн на верхней палубе.
– Там аж винты из воды выскакивают – не то испуганно, не то восхищенно говорил молодой матрос с БИПа, с лицом бледно-зеленого цвета – как раз, под цвет обшивки бортов на камбузе.
– А это ты откуда видел? – грозно спросил Бердников.
– Да бывало и покруче! – успокаивал моряков Крутовский: – Корабль на то и корабль, чтобы по морю ходить, а не тонуть и переворачиваться! Не бойтесь, все нормально! Никому наверх не вылезать! «Мама» сказать не успеете! – пригрозил капитан-лейтенант матросам и старшинам. Потом обратился к Егоркину: – Пойдем, Палыч-сан, на хозяйство свое глянем!
– Чем волна круче, а машины и отливные насосы – хуже, тем больше верующих на корабле, и тем крепче их вера в Бога! – ехидно процитировал кого-то Бердников.