— Нет, — сказала Сара и удивленно добавила: — Я не знаю почти ничего о нем, кроме того, что он был беден. Почему они не поженились?
— Потому что он действительно был беден. Она не могла мириться с этим, и я ее понимаю.
— Но, Перонел, если она по-настоящему любила его… — Глаза у Сары были широко раскрыты, и в них была печаль.
Перонел улыбнулась.
— Это романтическая и совсем не практичная точка зрения, Сара, и не каждый может добровольно выбрать бедность.
— Бедный Джи. Би.! Он очень страдал?
— Не знаю. Я тогда не была знакома с ним, но думаю, что он не из тех, кто легко относится к таким вещам. Это должно быть, было не очень приятно, когда сна предпочла ему богатого старика с кучей денег, которому было уже за семьдесят лет.
Сара выглядела ошеломленной. Перонел засмеялась.
— Какой у тебя испуганный вид, моя дорогая! Но, видишь ли, Розенхайм умер и не оставил ей ни одного пенни, поэтому теперь ей опять приходится начинать все сначала.
— Только не с Джи. Би., — уверенно сказала Сара. — Через мой труп, Перонел!
Перонел наклонилась и поцеловала ее. Она очень редко это делала.
— Ты выглядишь, как встрепанный котенок, Сара, поэтому ложись и спи. Я должна пойти сказать «спокойной ночи» Биллу. Между прочим, что ты делаешь завтра?
Сара снова уютно свернулась клубочком на подушках.
— Джи. Би. пригласил меня на ленч, — лениво ответила она. — Мне кажется, следует поговорить с ним о Розенхайм.
— Поговори, — согласилась Перонел. — Это может оказаться поучительным. Спокойной ночи, крошка.
— Спокойной ночи, дорогая. Это был великолепный вечер.
Сара уже давно спала, когда Билл тихо вышел из квартиры, открыв дверь своим ключом.
На следующий день Джеймс пригласил Сару пообедать, и его позабавило то, как быстро она решила эту проблему.
— «Пирелли» — это лучшее место в городе, — сказала она, — а их фирменные «цыплята Пирелли» — просто мечта.
Вообще-то Джеймс считал, что «Пирелли» — это тесное и шумное место, но они отыскали сравнительно тихий уголок, и Сара начала с интересом изучать меню. У Сары был здоровый молодой аппетит, и она ела с нескрываемым наслаждением.
Попутно она предоставляла ему краткие сведения о соседях, своей новой одежде, о пьесах, которые она смотрела, о людях, с которыми она успела познакомиться.
Совершенно неожиданно она положила вилку и сказала:
— Почему ты никогда не говорил мне, что был помолвлен, Джи. Би.?
На какой-то момент он, казалось, растерялся, а затем откровенно ответил:
— Я не думал, что это было бы тебе интересно.
— Конечно, это мне интересно, — ответила она. — Ты мой законный опекун, а я почти ничего о тебе не знаю.