Силуэт этого дома казался знакомым, но Вика не сразу сообразила, что попала на задворки знаменитого сумасшедшего дома. Издавна говорили и даже писали в местной прессе, что проектировавший его архитектор был умалишенный. Дом успели возвести, а диагноз его творца выяснился только накануне заселения квартир. Сумасшедший дом был весь испещрен лепниной, пестрел небывалыми балкончиками, топорщился толстоногими, как морковка, шпилем. Там и сям зияли по фасадам палладианские ниши, из которых выглядывали то гипсовый сталевар, то животновод, то пионер с могучими икрами и моделью планера. В этом доме. по мысли зодчего-безумца, должна была начаться невероятно прекрасная жизнь небывало прекрасных людей. Люди эти могли по утрам спускаться из своих высокостенных просторных квартир по двум плавно стекающим от арок второго этажа лестницам, достойным замка Фонтенбло, и не бежать сразу на службу или в гастроном, а побродить в саду меж клумб, стриженных кустов и фонтанчиков. Бассейн каждого фонтанчика имел форму мятой груши, и в центре каждого сидело по сладострастной скульптуре спортсменки. Какая спортсменка сидела с мячом, какая с полотенцем, а одна и вовсе в обнимку с некрупным Дельфином. У дельфина была странная улыбчивая морда гуляки лет пятидесяти — похоже, не все пакости о любовных похождениях старика Зевса описаны древними, остались и невоплощенные идейки. Садик и удивительную лестницу во второй этаж Вика видела впервые. Сумасшедший дом всегда считался очень престижным из-за нечеловечески высоких и громадных его квартир. В последние годы его заселили состоятельные господа разного сорта. Дивный сад, и лепнина, и лестницы Фонтенбло содержались в идеальном порядке. Снег только что сошел, не было ни травы, ни зелени, и только белели рассевшиеся в фонтанчиках скульптуры. Они были в сумерках особенно наги и манящи.
Вика так засмотрелась на все эти чудеса, что едва не проворонила Пашку с блондинкой. “Сааб” припарковался перед садом с фонтанами, на заасфальтированной площадке, где поблескивали тончайшими оттенками неопределенных цветов несколько дорогих машин, очевидно, принадлежащих жильцам сумасшедшего дома. Сейчас товарищи по “Спортсервису” никуда не спешили. Пашка беспечно жонглировал бутылкой шампанского, Лариска же, выставив нагло раздвоенный тесными брюками зад, рылась в каких-то свертках на сидении. Вика передернулась от отвращения, а губастый, тоже наблюдавший за парочкой, шумно раздул щеки и вздохнул. Вику покоробил этот звук, и немигающий взгляд, который владелец “Москвича” никак не мог оторвать от Ларискиного зада. Вика открыла сумочку и вручила губастому десять долларов.