Гайн аккуратно, чтобы не привлечь внимания, подполз к стволу дуба, где после продолжительных телодвижений, наконец, прислонился к нему спиной. Теперь весь лагерь разбойников был у него на виду. Вскоре и Шерк сидел по правую руку от своего обера, еле слышно постанывая от разболевшихся с новой силой ран и ушибов.
В это самое время Атей и Сай находились на противоположной стороне поляны, где стояли разграбленные повозки караванщика. Здесь тоже было несколько связанных пленников, лежавших рядом с кучей барахла, которое разбойники покидали из телег прямо на землю.
"Смотри Сай, а главарь у них не такой уж и олух. Караул, во всяком случае, выставить догадался" - сообщил своему четвероногому другу парень, когда увидел, что один из разбойников, с командирскими замашками повелительными жестами отправляет четверку висельников на определенные им места.
"Жить всем хочется" - ответил зверь.
"Это точно - согласился с ним воин - вот только не все этого достойны. Эти - так точно нет".
Два хищника внимательно наблюдали за устраивающимися на ночлег бандитами. Один, из первой смены караульных, остался у костра, еще один, подхватив с собой небольшой котелок, направился между составленными повозками и дубом, где лежали связанные бойцы, на противоположный конец поляны. А вот два висельника задержались. Отдалившись от костра на пару десятков шагов, они остановились и о чем-то стали тихо переговариваться, изредка кидая взгляды на разместившихся возле костра подельников. Вскоре с освещенного огнем пятачка раздались первые громоподобные звуки храпа, услышав который два переговаривающихся разбойника, как по команде сдвинулись в направлении кибиток.
"Все понятно - ухмыльнулся Атей - сладенького захотелось. Этих валю первыми. Сай, твой тот, что между нами и деревом, он как раз в лес зашел. Работаем тихо, встречаемся у костра"
"Понял Старший"
Четвероногий бесшумно скрылся в лесу, а парень мягким кошачьим шагом направился к двум кибиткам, проход между которыми как раз выводил к связанным пленникам, которые сейчас негромко постанывали, приходя в себя. Когда до стенки повозки оставалось пара шагов, он услышал испуганный девичий голос, громкость которого с каждым новым произнесенным словом только увеличивалась:
- Ой, мамочка, мамочка родненькая...
Для того, чтобы определиться с направлением, откуда исходила нарождающаяся паника, Атею хватило одного стука сердца. В один длинный прыжок, которому мог позавидовать даже Сай, он оказался рядом с девчушкой. Она смотрела на него большущими от ужаса синими глазами и готовилась разразиться пронзительным визгом. А как тут не разразиться, когда едва открыв глаза после продолжительного обморока, ты видишь черную фигуру бесшумно двигающуюся рядом. Ни рук, ни лица, ничего не видно, только два блестящих черных провала, называемого у людей глазами, из которых, кажется, буквально выплескивается Тьма. Ну не бывает разумных с такими глазами.