Она была самой счастливой в те вечера, когда они, свернув в зале ковер, танцевали фокстроты, которые играли по радио. Ей нравились как партнеры Генри и Нигел, они не вызывали у нее никаких чувств, а любовь к Космо или Хьюберту заставляла ее каменеть и смущаться после стольких лет воображаемых объятий.
— Расслабься, — говорили они, — над чем ты смеешься? Расскажи.
С Нигелом и Генри не было никакого напряжения, они просто молодые мужчины, обрученные с Мэбс и Таши.
Изо дня в день играли в теннис, купались в реке, катались или взбирались на холмы. Если шел дождь, то сидели, развалившись, в библиотеке, играли в карты и триктрак. Флора смотрела и слушала, пребывая в обстановке, так непохожей на школьную. Это настоящая жизнь, Флора чувствовала, что она учится быть жизнерадостной, доброй и общительной, как молодежь Коппермолта и друзья, приходившие играть в теннис, танцевать или обедать.
Особенно пристально она наблюдала за парами Мэбс — Нигел и Таши — Генри. Интересно, а они точно знают, что делать влюбленным? Таши и Генри обычно садились за обедом рядышком, держали друг друга за руку, иногда исчезали на несколько часов, потом появлялись какие-то разморенные и раскрасневшиеся, Генри — с растрепанными волосами, Таши — со смазанной губной помадой. Когда они танцевали, Генри тесно прижимал ее к себе, утыкаясь подбородком ей в макушку. Если они сидели на диване, то очень близко, и часто — в одном кресле.
А если Мэбс и Нигел что-то такое делали, то Мэбс вдруг равнодушно, холодно и необъяснимо заявляла, что Нигел отдавил ей ноги в танце и лучше бы ей танцевать с Хьюбертом или с кем-нибудь другим, даже с Веллингтоном — отцовским лабрадором.
— Если бы Веллингтон был человеком, я бы вышла за него замуж, — говорила она. — Он полное совершенство.
А Нигел терпеливо объяснял:
— Ты любишь собак, потому что они безответные, — но при этом казался несчастным и печально смотрел, как Мэбс затаскивает Веллингтона на диван, где тот устраивается так, что никому уже места не остается.
Потом Мэбс могла вскочить, обвить руками Нигела за шею и поцеловать на виду у всех, при этом он казался круглым дураком и отталкивал ее, а она, рассердившись, исчезала куда-нибудь на несколько часов, даже без Веллингтона.
Как-то днем Флора невольно слышала разговор двух гостей, шедших играть в теннис сразу после подобной сцены. Они вышли из туалета в нижней части дома и не заметили ее на лестнице.
— Что надо сейчас Мэбс, так это очень хорошего rogering.
А другой ответил:
— Интересно, а старина Нигел вообще на что-то способен?