Выброси эти мысли из головы, Мэри. Выброси и закрой дверь.
– Мэри? – окликнул ее Дэвид.
Она посмотрела на него.
– Скоро все закончится.
– Хорошо.
Спустя пять минут, очень долгих минут, грузовик остановился, открылись дверцы кабины, и Стив с Синтией подошли к заднему борту.
– Приехали, – объявил Стив. – Последняя остановка.
Мэри с трудом вылезла из кузова, морщась при каждом движении. Все тело болело, а особенно ноги. Если б она посидела чуть дольше, то скорее всего просто не смогла бы пройти ни шагу.
– Джонни, аспирин при вас?
Он протянул ей флакон. Мэри взяла три таблетки и запила их остатками джолт-колы. Потом обошла грузовик. Они спустились на дно карьера, она – во второй раз, остальные – в первый. Взглянув на ржавый ангар и вспомнив о том, что находится внутри, о том, как близко подступила она к черте, разделяющей жизнь и смерть, Мэри едва не закричала. Потом взгляд ее остановился на патрульной машине с раскрытой дверцей со стороны водителя, поднятым капотом и воздушным фильтром, лежащим у левого переднего колеса.
– Обнимите меня, – попросила она Джонни.
Джонни обнял, и брови его удивленно приподнялись.
– А теперь отведите к этой машине.
– Зачем?
– Мне надо кое-что сделать.
– Мэри, чем быстрее мы начнем, тем быстрее закончим, – подал голос Дэвид.
– Мне нужна одна секунда. Пошли, Шекспир. Время дорого.
Он подвел Мэри к патрульной машине, придерживая ее одной рукой за талию и сжимая «ремингтон» в другой руке. Она понимала, что Джонни чувствует, как дрожит ее тело, но не стеснялась этой дрожи. Чтобы собраться с духом, она, прикусив нижнюю губу, вспоминала, как ехала в город на заднем сиденье этой машины, сидя рядом с Питером за металлической сеткой. На заднем сиденье, где пахло «Олд спайс» и ее страхом. Ни дверных ручек, ни рукояток опускания стекла. И смотреть некуда, кроме как на обожженную солнцем шею Энтрегьяна и в пустые, глупые глаза медвежонка, болтающегося на приборном щитке.
Мэри нырнула в запах Энтрегьяна, точнее, в запах Тэка, теперь она это знала, и сорвала медвежонка с приборного щитка. Его пустые глаза кан тои смотрели прямо на нее, спрашивая, что за глупость она задумала, какой от этого будет прок, что она хочет этим доказать?
– С тобой будет покончено, сукин ты сын, и это первый шаг. – Она бросила медвежонка на землю и опустила на него ногу. Со всей силы. Мэри почувствовала, как медвежонок захрустел под кроссовкой, и испытала при этом несказанное удовлетворение. Пожалуй, впервые за всю эту безумную ночь.
– Можете ничего мне не говорить, – покивал Джонни. – Это новый вариант психотерапии. Символическое подтверждение окончания стрессового периода, означающее: «Я в полном порядке, все плохое отринуто и растоптано». Или…