Был долгий мучительный момент, прежде чем он осознал, что, даже если драгоценности были подделаны, совсем не обязательно думать, что здесь замешана Маурин. После смерти миссис Прайд, все, за исключением «какой-то малости для Лема», перейдет к Неду. Почему Лем не мог решиться на то, чтобы устроить свое собственное гнездышко, пока еще не поздно? И, пожалуй, было бы более естественно предположить, что он сам забрал драгоценности, нежели поверить в придуманную историю, сваливающую всю вину на Маурин.
Эндрю поднялся с кресла. Его облегчение от того, что ему и на этот раз удалось уйти от отчаяния, было гораздо сильнее, чем гнев на Лема. Он стоял, глядя сверху вниз на «отчима».
— Это все?
— Да, дружище, все.
— Я не верю в это.
Глаза Лема, с белками в красных прожилках, выпучились от изумления.
— Ты не веришь… чему?
— Что Маурин брала эти драгоценности у тебя.
— Но… но… В каком смысле?.. Что значит — ты не веришь этому? Разве не видно, как все этим объясняется? Это были не какие-то мелкие случайные грабители, которые вломились к вам в квартиру, воспользовавшись тем, что никого нет, и в надежде раздобыть какую-нибудь ерунду. Разве не понятно, что произошло? Тот ее ловкий ювелир проболтался каким-то молодцам, что она хранит драгоценности примерно на восемьдесят тысяч долларов. Именно поэтому они и пришли, вот почему, когда она стала сопротивляться, пристрелили ее. Боже мой, игра стоила свеч. Драгоценности почти на восемьдесят тысяч долларов в ее шкатулке.
— Шкатулке? — сдавленным голосом проговорил Эндрю.
— Да, там, дружище. Именно там она держала их. Все время рассказывала мне о шкатулке. Наверное, ей это не давало покоя, будто зуд какой-то. Часто она говорила: «Если ты так плохо себя чувствуешь из-за этого, почему бы тебе как-нибудь не ограбить мою квартиру и не забрать драгоценности обратно? Ты найдешь их прямо там, в красной кожаной шкатулке в верхнем правом ящике комода в спальне». Когда она сказала это, то засмеялась, потому что знала, что я представлял для нее такую же угрозу, как мышь, если у той выдернуть зубы.
Лем тоже поднялся и в дружеском порыве обхватил Эндрю за плечи.
— Вот, вообрази, что я почувствовал вчера у тебя дома, дружище, когда твоя мать послала меня в спальню и я увидел убитую Маурин. Я обезумел, брат. Я бросился к правому ящичку. И когда я обнаружил, что шкатулки нет, разумеется, сразу понял, что случилось. Очень плохо, что мы не можем рассказать все это в полиции. Если бы они узнали об этих драгоценностях, они бы забегали куда быстрее, чтобы выследить тех взломщиков. Но нам нельзя говорить, ведь так? Я уверен, что ты согласен. Ведь если об этом развоняются паршивые газетенки, наша старушка просто умрет, ты понимаешь? Ясно как день, она станет посмешищем для всех своих друзей.