— А зачем Неду? — резко спросил Эндрю.
Ее щеки запылали еще сильнее.
— Потому что… хорошо, ну, из Недди такой паршивый лгун, он мог все испортить. Я решила, что для безопасности будет лучше, если он поверит в то, во что вы с Маурин поверили, — и он поверил. Он поверил мне так же, как и ты. Ох, я знаю, это была сумасшедшая игра, конечно. Если бы Маурин все же пошла к родителям, все стало бы ясно через шесть секунд. Но был шанс: авось пронесет.
— Так и вышло, — сказал Эндрю, — когда Маурин оказалась убитой.
Розмари свирепо посмотрела на него сквозь очки.
— Думаешь, я этого не понимаю? Разумеется, понимаю. И если тебе так хочется думать, это я убила ее, хорошо, давай продолжай. Я не делала этого, так уж получилось. Но и это не важно. Тебе надо понять только одно: все это не имеет никакого отношения к Недди. Недди не мог убить ее, чтобы удержать от встречи с родителями, потому что у него не было ни малейшего представления о том, что Маурин могла бы расстроить свадьбу. И он не мог убить ее из-за тех драгоценностей, потому что не знал, что те находятся в шкатулке, до тех пор, пока не принес ее сюда и не открыл.
Розмари, стоя рядом с Недом, положила руку ему на плечо. Ее взгляд, впившийся в лицо Эндрю, был совершенно бешеный.
— Тебе это не ясно? Даже слабоумный понял бы это. Ах, ты меня просто бесишь. Теперь ты ведь знаешь, что собой представляла Маурин. Ты же знаешь, что она была даже хуже, чем я привыкла о ней думать. Ты знаешь из того письма, почему она вышла за тебя замуж. Ты знаешь от Лема Прайда, что она вытворяла с ним и твоей матерью. Она была чудовищем, вот чем она была, чудовищем, и ты должен благодарить судьбу за то, что кто-то прикончил ее. И… и все же… Вот Недди, твой собственный брат, который любит тебя, который готов на все, чтобы помочь тебе, он подстраивает ограбление, рискует своей собственной шкурой, все это делает… и вместо того, чтобы признать это, вместо того, чтобы понять, кто твои настоящие друзья, ты готов поверить самым ужасным вещам… Это мерзко, вот что. Мерзость.
У нее перехватило дыхание, она упала на кушетку и, обняв Неда за шею, разразилась плачем.
— Маленькая моя, ну же, успокойся. — Нед поцеловал ее. Очень нежно он притянул ее голову к себе на плечо и принялся приглаживать волосы. С примирительной улыбкой он посмотрел поверх ее головы на Эндрю.
— Извини, Дрю. Ей не следовало этого говорить. Без сомнения, ты должен был подозревать меня. О Боже, чего я только не вытворял в свое время! Я думаю, ты святой, что не вывернул меня наизнанку несколько часов назад. Но просто… я не убивал Маурин, честно, не убивал. И Розмари не убивала.