Голос миссис Тэтчер был наполнен беспокойством и тревогой за него. Как будто это могло иметь какое-то значение! Как будто он был еще способен страдать.
— Эндрю, так неприятно все это тебе рассказывать. Но… мне надо дать тебе понять, что Маурин, весьма вероятно… потому как, кажется, не было грабителей… и теперь, когда лейтенант услышал от Мари Кросс о других мужчинах и ее мотивах замужества… Эндрю, он говорит, что она была убита из твоего пистолета в то время, когда ты мог быть дома. И не только это. Есть еще что-то, что ему известно и чего он не сказал нам, что, по-видимому, является весьма важным. Попытайся понять, что я хочу тебе сказать. Когда он уходил от нас, то сказал, что собирается к прокурору округа. Прозвучало это не слишком успокоительно, и… ну, мы решили, что должны попытаться выяснить, как обстоят дела. Муж, как оказалось, знаком с майором. Он связался с ним, и мы только что поговорили. Понимаешь, ордер на твой арест будет готов завтра утром.
Она сделала паузу, потом, понизив голос, добавила:
— Эндрю, я не знаю, убивал ты Маурин или нет. Было бы глупо притворяться, будто знаю, но я достаточно тупоумна, чтобы быть уверенной, что не убивал, и достаточно честна, я надеюсь, чтобы чувствовать себя ответственной. Если уж она оказалась такой плохой, то, вероятно, здесь и моя вина. Я не могу позволить им арестовать тебя, не предупредив тебя, по крайней мере. И прошу тебя, не думай, что все это из-за Розмари и Неда. Там другое. Там их дело. Но я хочу помочь именно тебе. Есть у тебя хороший адвокат?
— Мне надо будет подумать.
— Если нет, муж найдет для тебя лучшего в городе. И, Эндрю, неужели ты ничего не знаешь, хоть что-нибудь, что могло бы помочь, что указало бы на кого-то еще?
На дочь, например? Или на будущего зятя? Простирается ли ее христианское милосердие настолько далеко?
— Ничего нет, что бы я мог добавить, миссис Тэтчер.
— Но… но… о дорогой, что мы можем сделать?
— Вы очень добры, и я ценю это. Однако в настоящий момент…
— Но если ты действительно надумаешь что-то, если появится такое, что мы можем сделать, абсолютно все, что угодно, позвони нам. Позвонишь? Обещай мне. Звони в любое время, не важно, как поздно.
— Благодарю.
— Но, Эндрю, ты бы поступил так же, я уверена.
Он положил трубку. Розмари и Нед следили за ним в гробовой тишине. Эндрю присел на ручку кресла.
— Лейтенант Муни встречался с ними, — сказал он. — Они выяснили, что ордер на мой арест будет готов завтра утром.
— Боже мой! — воскликнул Нед. — Тогда что же нам делать?
Что ему делать? Словно он находился в какой-то камере, где эхо от этой фразы отражается от стен, потолка, пола. Эндрю утомленно поднялся. В руках он все еще держал пакет с драгоценностями матери. Единственное, чего он действительно хотел сейчас, — это чтобы голова перестала болеть.