В новых районах Петербурга, как впрочем и Москвы, в хаотической нумерации домов и корпусов, черт мог ногу сломать. На некоторых домах номеров вообще не было. Но против ожиданий я нашел дом Руано- вой довольно быстро. Дом был блочным, девятиэтажным и внешне выглядел вполне прилично. Судя по номеру квартиры, Руанова жила на восьмом этаже. Лифт был, но не работал. Кнопки управления лифтом были вырваны из панели и висели на полу оборванных проводах. Полутемная лестница, тусклоосвещаемая, с похожими на бойницы окнами, благоухала баками с пищевыми отходами, вопила матерными призывами со стен и сиротливо скорбела пустыми электропатронами с украденными лампочками.
Меня все это не очень шокировало. У нас даже в Вашингтоне есть многоквартирные дома еще похлеще. Здесь, по крайней мере, на лестничных площадках не горели ритуальные костры черных пантер и не лежали заколотые собаки — жертвоприношение суровым богам племени сиу. Размышляя таким образом, я добрался до восьмого этажа, нашел нужную квартиру и позвонил. Дверь открыла сама Жанна. Ей, видимо, не здоровалось — поверх вязаной кофты был накинут платок, глаза были явно больные. Меня удивило, что она открыла дверь, даже не спросив — кто ее беспокоит. А на двери глазка не было.
При виде меня она нисколько не удивилась. Как будто я приходил сюда каждый день ужинать.
— Извините, — сказал я, — мне нужно с вами переговорить, а заодно и передать вам обещанное вознаграждение.
— А, — сказала она как-то безучастно. — Вы из Большого дома? Вас зовут Михаил...
Она запнулась, вспоминая отчество, которое я себе придумал.
— Просто Михаил или Миша, как хотите, — демократично помог я, проходя в квартиру.
Квартира оказалась однокомнатной, но с довольно большой по русским стандартам кухней. Если внешне дома в крупных городах бывшей советской империи стали постепенно выглядеть относительно прилично, то их интерьеры все еще напоминают чердаки наших собачьих будок. Настолько тесно, неуютно и не по-человечески. Первый этап человеческой цивилизации: медленное расселение из казарм по тюремным камерам.
— Проходите в комнату, — пригласила Жанна, — кофе хотите?
Памятуя правило никогда ничего не есть и не пить без крайней необходимости вне резидентуры (особенно сейчас в России), я вежливо отказался и прошел в комнату.
Комната была обставлена стандартно: диван-тахта в одном углу, телевизор — в другом. Сервант с какими-то неизменными рюмками и бокалами у одной стены, небольшой книжный шкаф — у другой. Ближе к дивану массивный шкаф, видимо, с одеждой. Несколько стульев. Посредине стол, не котором стояла пепельница с дымящейся сигаретой. Рядом недопитая чашка с напитком, который в этой стране принято считать чаем.