– Какая польза Иоанну от пятнадцатилетнего подростка, чье единственное богатство – это земли, которыми король и так уже владеет? По сравнению с влиятельными и состоятельными вельможами, которые, несомненно, поторопятся подать свои прошения, шансы Роджера ничтожны. – Она покачала головой. – А тебя он и вовсе хочет видеть повешенным.
– Ева. – Джейми снова дернул веревки. – В том, что ты говоришь, есть смысл, и мы обсудим это, но…
– Ты слишком благороден – король не такой, я это знаю: как-никак он мой отец.
– Ева, не делай этого.
Он продолжал тянуть и дергать веревки, но она уже положила руку на дверную ручку.
– Снова предостережение… Вся моя жизнь состояла из предосторожностей. И знаешь, что последует, если я послушаюсь тебя? Снова то же самое: придется убегать, опять скрываться…
– Тебе нельзя показываться королю до того, как мы…
– …и так будет всегда.
– …обручимся!
Это слово он выкрикнул, чтобы до нее наконец дошло, и добился успеха: она резко оборвала себя и в некоторой растерянности спросила:
– И как это понравится королю… то, что ты женишься на мне?
– Мне плевать, понравится это ему или нет!
Ева покачала головой:
– Твое нелепое заявление заставляет меня думать, что я приняла правильное решение и сделаю то, что должна.
– Я заявлю свои права на Эверут! – выкрикнул он не задумываясь, так, будто это было давно решено. – И объявлю о помолвке.
Но его речь, по-видимому, не произвела на Еву никакого впечатления.
– И что тебе это даст? Просто станешь еще большей угрозой. Могущественный лорд, помолвленный с дочерью короля? И это после того, что ему, без сомнения, доложил твой Сигонье? И после того, как он узнает о твоем прошлом под началом Фицуолтера… – Покачав головой, она открыла дверь. – Нет, Джейми. Существует единственный способ покончить с этим.
– Как это понимать? Что ты собираешься делать?
– Очень многих хороших людей погубил Иоанн. Я позабочусь, чтобы ничего подобного больше не случилось, так как никто другой этого не сделал.
– Господи, Ева, ты сумасшедшая! – Внезапно он с ослепляющей ясностью понял, что должен был чувствовать Рай к нему самому. – Ты даже не представляешь, что может сделать убийство с человеком.
– Ты убивал, – заметила спокойно она, совершенно не осознавая чудовищности задуманного, – но сумел сохранить достоинство.
– Да, я убивал, и внутри у меня пустота. До тебя я был мертвым.
– Главное – ради чего. Ради добра? Вот что имеет значение.
– Имеет. Короткое время.
– И все же я должна сделать всего одно дело.
– Ты не поняла меня: оно станет для тебя всем.
– Пусть. Ничего другого у меня нет – только одно это.